Суд истории (трагедия в бухте Любека)

В веках история страницы заполняет,
Учёт ведёт всего, чем славен род людской,
Перед судом времён ни йоты не скрывает,
Умершим и живым осветит путь земной.

Всегда мы на виду с рождения до тризны,
Поступок каждый наш оценке подлежит.
По жизни нас ведут пути судьбы капризной,
С уходом в лучший мир она всё обнажит.

Откроет детских лет безоблачное счастье,
И отрочества дух – живой пытливый ум,
У юности полёт – то радость, то ненастье,
И молодости всей весёлый бурный шум.

А зрелые года всему мерилом будут,
Здесь доброе творим, выплёскиваем зло.
Потомки те дела припомнят иль забудут,
Плевать нам будут в след иль помянут тепло.

Соизмеряя шаг с историей суровой,
Мы памятник себе возводим на земле.
Деяния людей являются основой
И измеряют их по праведной шкале.

Сегодня путь у нас в год давний – сорок пятый.
В агонии фашизм, трещит по всем фронтам,
Закончил жизнь их вождь, враг сущего заклятый,
Подручные его укрылись по углам.

Но были господа, которым надо срочно
Сокрыть преступных дел порочные следы,
Планировали всё по-тихому и ночью
Упрятать от людей, самим же в тень уйти.

В огонь летело всё – бумаги, люди, книги,
Не брезгуя ничем, преображали в тлен
Инструкции, дела, приказы. В злобном крике
Всех узников своих погнали в пасть геенн.

На третий мая день четыре теплохода
В туманной бухте Любека стояли поутру.
СС наметил план морского перехода,
Кренило корабли на западном ветру.

В них узников не счесть из брошенных шталагов,
Чуть больше десяти по трюмам тысяч их.
Заполнено здесь всё от клотика до баков,
Всем очень тяжело, условий никаких.

Был тайный дан приказ при переходе морем
Четыре корабля с людьми все затопить.
Тогда же донесли британцам дезу вскоре,
На север будут здесь фашистов вывозить.

Кто думал утопить людей в морских глубинах,
Решил чужой рукой грехи свои закрыть,
Свидетели чтоб все покой нашли в пучине,
И преступленья их смог мир навек забыть.

А в танках кораблей горючки было мало,
Для хода по волне не больше трёх часов.
Чтоб до глубин дойти наверняка хватало,
Где можно в миг убрать всех в лучший из миров.

Три дня к судам везли измученных несчастных
С ближайших к морю местных смертных лагерей.
На баржах хлипких их доставили негласно,
Чтоб в водах этих днём всех утопить скорей.

На утренней заре пришлось вернуть две баржи,
Две тысячи не смог корабль взять с собой.
Всех узников живых настигла злая карма,
Их расстреляли здесь, на берегу, толпой.

Но в этот час лихой в лазури поднебесья,
Из мелких облаков нарисовался вдруг,
На солнечных лучах и в дымчатой завесе
Английских самолётов неодолимый круг.

И тысячи сердец внутри живых скелетов,
Стучащих в унисон уже немало лет,
Взметнувших вверх в полоску робы и береты,
В сей миг свободу, жизнь надеялись обресть.

Все корабли внизу под белым флагом были,
И узники везде на палубах видны.
Но был приказ бомбить и лётчики бомбили,
Уничтожали всё, не видя в том вины.

Стервятники налёт свой первый завершили,
Один корабль лёг с пробоиной на дно.
В костёр горящих душ других два превратили,
Но на второй заход пилоты всё ж пошли.

Вся бухта в этот день окрасилася кровью
Людских невинных жертв, прошедших лагеря.
Кто выплыл с кораблей к морскому изголовью,
Из пушек били тех, короче говоря.

Пилоты, как один, неслись над полем боя,
Всё видели, и цель, и узников в прицел.
Не дрогнула рука британского «героя»,
Когда он десять тысяч просто расстрелял.

Английский самолёт, а в нём «вояка Томми»
За Гиммлера «подчистил» преступные хвосты.
Свидетелей убил и, вряд ли «по неволе»,
Не видели они фашистские кресты.

«Мы выполняли все приказ всё уничтожить,» –
Твердили «молодцы» всех четырёх эскадр,
Когда весь мир решил в Нюрнберге подытожить
Фашистские дела и вклад «лихих вояк».

В веках не смыть позор «английскому убийце»,
Не только летунам, стрелявшим в том бою.
Точнее в бойне той, прошедшей по-английски,
Что «лорд» принёс давно в колонию свою.

Бомбили корабли не только эскадрильи,
Британский Главный штаб участвовал в сием.
Простили их тогда, ведь слёзы крокодильи
Отмыли всех убийц и увели их в тень.

И, как укор судьбы, почти что четверть века
Останки бойни той выбрасывал прибой.
Пока у нас сердца и память человека,
Не сможем мы простить поступок сей дурной.

«Не делай дел плохих – история осудит»,
Так хочется сказать сегодня господам,
Что в мире наших дней повсюду «воду мутят»,
Относятся ко всем, как к «фирменным врагам».

Напоминаньем им пусть будут наши жертвы,
Что человек понёс в борьбе с безмерным злом,
Хорошие дела мы в круг добра очертим,
А подлость и позор отринем большинством.