В забытьи.
Возрастные ограничения 18+
Виснет серой пеленою
дождь за окнами косой.
Что-то Старая за мною
не является с косой.
Видно, всё -же побываю
Я ещё в краю родном
Как вечерние трамваи
отскрежещут за окном.
В додетдомовское детство
заглянуть ещё смогу,
где — поляна, роща, речка,
дом родной на берегу.
Где и дуб ещё не ранен,
разветвился над рекой
в тишине, до зорьки ранней;
и бомбёжки — никакой.
Подтолкнув плечом калитку,
босиком во двор войду.
У завалинки под плиткой
ключ с верёвочкой найду.
Отомкну замочек с дужкой,
дёрну ручку на себя
и напомнит дверь-старушка,
проседая и скрипя,
У крюков, на сенной балке,
где снастей рыбачьих нет,
Что отец мой на рыбалке
встретит с карпами рассвет.
Что у мамы и суббота
протекает у больных.
Там по графику — работа.
Буду спать опять без них.
Но сперва найду записку,
предназначенную мне:
«Пирожки, сыночек,- в миске,
борщ — на печке, в чугуне»…
С детских лет в душе храню я
эти добрые слова…
Двадцать первого июня
мать была ещё жива.
дождь за окнами косой.
Что-то Старая за мною
не является с косой.
Видно, всё -же побываю
Я ещё в краю родном
Как вечерние трамваи
отскрежещут за окном.
В додетдомовское детство
заглянуть ещё смогу,
где — поляна, роща, речка,
дом родной на берегу.
Где и дуб ещё не ранен,
разветвился над рекой
в тишине, до зорьки ранней;
и бомбёжки — никакой.
Подтолкнув плечом калитку,
босиком во двор войду.
У завалинки под плиткой
ключ с верёвочкой найду.
Отомкну замочек с дужкой,
дёрну ручку на себя
и напомнит дверь-старушка,
проседая и скрипя,
У крюков, на сенной балке,
где снастей рыбачьих нет,
Что отец мой на рыбалке
встретит с карпами рассвет.
Что у мамы и суббота
протекает у больных.
Там по графику — работа.
Буду спать опять без них.
Но сперва найду записку,
предназначенную мне:
«Пирожки, сыночек,- в миске,
борщ — на печке, в чугуне»…
С детских лет в душе храню я
эти добрые слова…
Двадцать первого июня
мать была ещё жива.
поскольку ставят их трусливые людишки, ни на что хорошее не способны.