Сражение при Измаиле (11 декабря 1790 года)

«Дунай скорее остановит воду,
И небо синее преклонится к земле,
Чем Измаил для русских даст проходу,
И слава Турции развеется во мгле!»
Ответ турецкого коменданта Измаила Аудузулу-Мехмеда паши на ультиматум Суворова.

— Подходит идеально для укрытий! –
Сказал участник тех событий.
Направив взор на крепость Измаил,
Тот воин знал, что говорил.
Чтоб в Бессарабии ногою твёрдой,
Стоять Руси. С врагами быть упёртой.
И к миру турка принудить,
Ей Измаил, так нужно захватить!
Но, с Кайнарджийского уж мира,
Приказом самого эмира,
Крепиться стали стены на Дунае,
У рва дубовые вбивали сваи.
С Европы инженеры всюду,
Согнали множество строительного люду.
Высокий вал, аж в двадцать метров,
Спасал от самых сильных ветров.
Тем более — спасенье от врагов…
С воды — стена из камня…Измаил таков!
Повсюду из орудий батареи
Мехмед паше прекрасно душу греют.
С защитой этой комендант турецкий,
Спокоен был: «Форт, как орешек грецкий!»
«Орда Колеси́» — звали крепость турки.
Не просто так, не ради шутки!
То место, в устье у Дуная,
Ему, уж точно, цену зная,
Держали войско, там враги.
Им подконтрольны все шаги,
Всех, кто с реки той, наступал,
Известен был, тогда финал…!
Был Измаил «орешком» твёрдым!
Им оставался турок гордым,
Когда Сули́н, Иса́кча, Ки́лия, Тульча́,
Главу теряли у солдат с плеча…
То – ряд турецких крепост́ей,
В земле не мало, там костей,
Погибшего с России в штурме брата.
Бывает такова «Виктории» расплата!
Врата открыли…русским пали в ноги…
Иной не стало крепостям дороги.

Да! Тысяча семьсот, год, девяностый,
Победами для русских, был не постным!
Но, Измаил совсем другой,
Все отступившие, там встали на постой.
Образовался в нём большущий гарнизон…
— Как клещ вцепился, там ведь, он! –
Ворчали генералы, стоя рядом.
Они не раз на крепость ту с отрядом,
Вступали в бой…Но, было тщетно!
Дух русских падать стал заметно.
В то время, с суши Измаил
Давно Гудович крепко осадил.
Флот генерала Дерибаса
Устроил пушки из запаса.
Построив на Чатале батарею,
Палил нещадно турков ею.
И устье у реки Репиды,
Из пушек сплошь, имело теперь виды!
Меж тем, казачьи лодки с моря,
Подвёз десант, врагу на горе.
Его Арсеньев генерал возглавил,
Не раз победой Родину прославил!
Ноябрь залил весь Измаил огнём,
Но, очень много турков в нём.
Поэтому пальба с Чатала (это остров),
Беды не принесло для турков острой.
Ни русский флот, не их десанта пули,
Защиту Измаила не согнули…

Все взгляды стран на Измаиле!
Ох! Сколько там, положено усилий!
Фельдмаршалу Потёмкину не раз,
Екатерина отдаёт приказ:
«Забрать у турков чудо-крепость!»
— Приказ царицы – полная нелепость! –
Шептал Гудович генерал.
Не раз, он эту крепость брал.
Но, как всегда, всё неудачно!
Был сер от этого и мрачным.
— Да, не приступен Измаил! –
Потёмкин Павел говорил.
— Штурм Измаила был напрасен! –
Второй с ним генерал согласен.
Он тоже взять желал не раз,
Позволив матом много фраз.
Про крепкий Измаил подумав,
В рот трубку с табаком засунув.
Затмил палатку сизый дым,
И молвил генерал, что был седым,
— Что Измаил для русских неприступен,
Взор опечален и потуплен.
Промолвил это Дерибас,
Был скорбен, ныне, его бас…
Осада русских не продвинулась вперёд,
Уж холодов и ливней шёл черёд…
Пора болезни принесла сырая,
Терпел солдат Руси, страдая!
Проблем скопилось там не мало,
Всё войско русских так устало.
От переходов день за днём,
Устал солдат, что пулей и огнём,
Щемил нещадно турок всюду,
Но, полегло не мало люду,
От голода и холодов…
— Тыл русских плох! И был таков! –
Дал заключенье новый командир,
Так, скромен был и прост его мундир.
И сам простой, и тихий норов,
То, Александр был Суворов.
— Да, дисциплинка, братцы, слабовата!
Больного всюду множество солдата!
Его лечить! На зимние квартиры!
Всем остальным, в ремонт мундиры!
Готовиться для крепости захвата!
— Но, слишком мало, господин Суворов, брата! –
Стоящий рядом, возразил военный.
Но, встретил взгляд Суворова степенный.
— Атаковать решили лишь весной.
Ну, а пока, необходим покой! –
Решили все, поникнув, генералы.
Бинты у них, на ранах, стали алы.
Смотря на них Суворов хитрым взглядом,
Не стал ругать и сыпать бранным ядом.
Он понимал: «Устали от войны!»
И вдруг, воскликнул: «Русские сыны!
Победам вашим не бывало равных!
Ран мне не счесть, на теле вашем рваном!
Ничто не устоит от русских ружей!
Не напугать вас ни жарою и не стужей!
Два раза Измаил вы осаждали,
Воспряньте духом! Что же вы упали!
Да, стены высоки́ и рвы глубо́ки,
Мы имена свои запишем к Славе в строки!
У войск готовых к отступленью,
Суворов убедил сменить решенье.
Герой Кинбурна осмотрел макет,
Что сделал вдалеке корнет.
Талантливый парняга из народа,
Не обделила его разумом природа!
И понял генерал-аншеф,
Что нужно применить здесь блеф…
Как в картах, видимость создать,
Что Измаил решили осаждать.
Чтоб турки перестали ждать атаки,
Чтоб растерялись при возникшей драке!

Войска и флот кольцом поставив,
Осаду турку долгую представив.
Вели огонь у Измаила стен,
Из кораблей был виден будто плен…
Ракеты ночью запускались,
Чтоб турки вдруг не догадались,
Когда реальный всем на бой сигнал,
На вышке враг не распознал.
Тогда, атаке быть внезапной,
И Русь, как зверь, огромной лапой,
Захватит крепкий Измаил.
У турка уж не будет сил,
Со стен откинуть нападавших,
И Измаил признают павшим!
Ученья каждой ночью шли,
Чтоб с Измаила видеть не могли,
Активность русских, подготовку.
Суворов повышал сноровку,
У своих воинов в атаке,
И дух воинственный во мраке,
Рос быстро и крепчал…
Дунай на водах флот качал,
И всё готово было к бою,
То, турок не заметил, к счастью, пред собою!

«С войсками я сюда пришёл,
Чтоб каждый с крепости ушёл,
Не потеряв свою свободу.
Сдавайтесь! Дав войти проходу!
Начнём стрелять – тогда уж плен!
Штурм – это смерть для вас с колен!» — Направил ультиматум Сераскиру,
Суворов, призывая к миру.
На что паша и комендант турецкий,
Ответил русским очень резко:
«Дунай скорее остановит воду,
И небо синее преклонится к земле,
Чем Измаил для русских даст проходу,
И слава Турции развеется во мгле!»
И вот в декабрь, на десятый день,
Как говориться: «Все, кому не лень!»
Загрохотали пушки русских, без оглядки,
Пришлось от ядер туркам, словно в прятки,
Бежать в укромные места,
Но, умирали пятьдесят из ста!
Казалось уже ночь, а залпы всё сильней,
Всё в крепости в дыму и хаос в ней!
Конечно, Измаил был тоже не простой,
От выстрелов в ответ, повсюду дым густой!
Но, в ночь почти затихли уж,
Дух турков стал совсем не дюж!
Тот хаос в Измаиле, не для слабых,
Смутили ядра наши, даже храбрых!
Не ведал турок чёткий русских план.
Был он Суворовым за день до битвы дан.
Потёмкин Павел с запада в атаку,
С востока казаков Самойлов в драку,
А с юга – Дерибас своих героев,
Повёл отважно гордым строем.
Но, только ночью, только в темноте,
Чтоб ров пройти, иначе – быть беде!
Преграду днём России не пройти,
Пули врагов и ядер на пути!
А у Суворова солдата слишком мало,
На счастье, это, вражище не знало.
Среди «дождя», нет — «ливня» ядер!
Меж кораблей скользит по водам катер.
Приказ Суворова довёл он морякам:
«По правым крен, всем кораблям, бокам!
Чтобы с другого борта залпом и навесом,
По туркам ядра, с большим интересом!»
Нехватка пушек, воинов, припасов,
Смекалка русских в перевес, с запасом!
День всё палили, к ночи вверх ракета!
Для наступавших верная примета!
Вторая вскоре в небе засияла,
И гордость воинов Российских вновь воспряла!
Свет, когда третьей, небо озарил,
Пронёсся клич: «На Измаил!»

Вот это «фарш» из рваных тел!
Со стен не раз наш брат летел!
Но, поднимался снова в бой,
Повсюду беспощадный ядер вой!
Вонь и земля, в замесе с кровью,
Бьёт по вискам смертельной болью!
Позднее современник скажет: «Ад!
Смертям повержен стар и млад!»
Но, всё же русские на стенах — Не избежать уж туркам плена!
Засовов треск! Ворота нараспашку!
Десант в подмогу – с кораблей отмашка!
Суворов шлёт Кутузову приказ:
« Ступи на Измаил – и комендант ты, враз!»
Раз так, Кутузов первый в бой,
В атаку потянул весь строй.
И вот победа уже близко!
Главу склоняет турок низко.
Паша турецкий хоть грозил своим,
Отступят – смерть… Процесс не обратим!
И пять часов отважной битвы,
В мечетях, не смотря, на долгие молитвы,
Спасти уж не смогли, свой турки город,
Во всей войне, дав перелома повод!
Хоть перевес и был в Турецкой стороне,
Суворов брешь узрил, напав из вне…
И знамя русских на твердыне Измаила,
Заколыхалось гордо – Русь есть сила!
Хоть, это всё — самоубийство было просто!
Не посмотрев на превосходство турков роста,
Россия растоптала просто Измаил.
Суворов позже, откровенно говорил:
« Такое может статься — в жизни раз!»
На этом стих Василича рассказ…
Он опустил усталый старца лик,
Ещё был слышен боли с битвы крик,
Но Катерине уж, Потёмкин объявил:
«Мехмед-паша убит и русский Измаил!»

Чин подполковника был дарен Катериной,
Тому, кто не валялся под периной,
И вшей кормил, и мёрз с солдатом вместе,
Считал невзгоды эти — только честью!
Тому, чья храбрость, русская отвага,
Была присуща, как и шпага!
И это всё Суворов командир!
Крест золотой и в орденах его мундир!
«Всем офицерам щедрую награду,
Медаль солдатам всем, в усладу!» — Императрица приказала наградить, — «А пленных турков всё же, пощадить…»

Стратегия сменилась в пользу матушки-Руси,
«Теперь ты, турок, мир у нас проси!» — Съязвила в кулуарах Катерина,
В политике иная шла картина!
Штурм крепости – явился образцом,
Каким солдат являлся молодцом!
Когда, России добрая пехота,
Совместно с моряками флота,
Берут в сплоченьи, кучу турков в плен,
Хоть, больше их, но путь их станет тлен.
Внезапность действий, скрытность в подготовке,
До боли тренировки для сноровки,
Сплочённость артиллерий и колон,
Сломили неприступности заслон.
Штурм Измаила – вклад в (войны) искусство!
На крепостную, взгляд, был изменен войну.
Суворова, казалось безрассудство,
Имело цель победную одну!
Россия встала в Чёрном, на Балканах,
Хозяйкой. Все считались с ней!
И то, что было только в планах,
Теперь в стране исполнится быстрей!