Маша и Комдив

О книге. В сборник вошла романтическая комедия в стихах “Маша и Комдив”, рассказы, стихи, и песни на военную и околовоенную тематику, разных лет творчества и в разных жанрах. Автор выражает благодарность заслуженной артистке РФ Марии Шукшиной за предоставленное фото для дизайна обложки, и моральную поддержку в написании романтической комедии.

Купить типографский вариант книги «Маша и Комдив»: http://www.lulu.com/shop/sergey-shipovnik/masha-i-оkomdiv/paperback/product-24112153.html

МАША И КОМДИВ

Сергей Шиповник

ЧАСТЬ 1. МАША И КОМДИВ. РОМАНТИЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ В СТИХАХ

(все герои вымышлены)

(I)

Как-то надевая портупею,
Маша удивилась: “Ёшкин кот,
Почему я в талии худею,
Ну а грудь растет всё, да растет?!”

Падают прям навзничь офицеры,
Генералитет теряет речь,
А сержанты, словно пионеры
Прыгают в костер, и даже в печь!

Надо с этой грудью что-то делать!
Деморализация к чему?
Пишет Маша рапорт между делом
Главному Командующему.

У меня от вашей портупеи
Талия, как трость из камыша…
Так-то так, но я вздохнуть не смею:
Китель из ПэШа, плюс ПэПэШа…

Вы там разберитесь, тары-бары,
Если вам конечно же не лень:
Сделать на резинке шаровары,
Ну и на бретельках, чтоб ремень!

(Il)

Рапорт принесли с утра Комдиву,
Тот его обнюхал на духи…
Пригласить сюда бы эту диву
И хлебнуть на речке с ней ухи…

Шеф, как на права, сдает экзамен:
“Строго, Марь Васильна, не суди,
Приезжай увидеть всё глазами,
И артподготовку, здесь, пройди.

Тут у нас в штабном учебном центре
Курсы по подгонке портупей,
Вот… а без натуры мы не петрим,
Мыслим без натуры мы тупей.

Мы тебя научим: рыть окопы,
Прятаться от бомб тире гранат,
Штык-ножом подштанники, как штопать,
Как из фляжки пить, чтоб не в умат;

Как до блеска ядерную кнопку
Драить, и случайно не нажать;
Взвесить фронтовую обстановку,
Если вдруг предвидится рожать…”

Маша в шоке! Что он позволяет?
Крыс штабных бумажный крысолов!
Он и службы толком-то не знает,
Бред, и у меня внутри нет слов!

(III)

Машу потрясло слегка-немножко,
Думает: а фигля мне терять?
Сунула в сапог стальную ложку,
Если что — в лобешник, и линять.

С грудью этой надо что-то делать?!
Гибнет на плацу гвардейский полк.
Сзади рой десантников умелых,
Где-то на опушке воет волк.

Села в бронепоезд наша Маша
В роще на перроне запасном,
В полночь заступила третья стража,
И уснула Маша сладким сном…

И приснился ангел ей, хранитель — Статный молодой Кавалергард,
Девичьих сердечек обольститель,
В блеске аксельбантов и кокард:

“Нам, Машуля, пофиг все комдивы,
Разные комбриги, и тэдэ.
Мы вдвоем умчимся на Мальдивы
Там есть: и джакузи, и биде.

Там, где ты вздохнешь открытой грудью
В блузке с v-образным декольте,
Там, где про войну ты позабудешь
И тэпэ, Машуля, и тэдэ…”

(IV)

Утром, на перроне в Беларуси
С музычкой встречал ее Комдив,
Честью поприветствовал Марусю,
Выставил: табак, аперитив.

— Но я не курю герцеговину,
Я предпочитаю беломор…
— Это мы исправим, а к почину
Вот тебе герцеговина-флор.

— Да, но я не пью киндзмараули…
— Вот как? Это тоже пустяки,
Выстоишь с недельку в карауле,
Блажь всю эту сдует, как с руки!

Маша поняла: броню стальную
Носиком курносым не пробьешь!
— Что ж, аперитивчика хлебну я,
Да и беломор — как в горле нож.

Только я по части портупеи…
— Знаю, я Маруся, не спеши,
Я с утра при девушках робею,
Я люблю под вечер камыши.

Господи, на что он намекает?!
И проверив ложку в сапоге,
Выпила вино до дна от края,
Маша с папироскою в руке…

(V)

Речка в голубых аквамаринах,
Небо в перламутре жемчугов;
Тут же у костра сидит Мария;
Тут лежит Комдив, он варит плов.

— Я тебе скажу к примеру, Маша,
В свой блокнот запишешь, или нет?
В мире нет смелей, чем Раша наша,
Ведь ее боится целый свет!

Негры, папуасы и малайцы,
Весь брюссельско-натовский пакет,
Разные мумбайцы и дубайцы…
В рашен всех тудэй, и весь секрет!

Маша усомнилась, аж привстала:
— Странно, а когда же миру мир?
— Что ты с этим миром всё пристала?
Слаще нам — победы пиру пир!..

В штабе, получи свою награду — Орден всех доступных степеней.
— Ой, да что Вы, может быть не надо?
Я и так за рашен, за тудэй…

— Только за тудэй чтоб натурально,
А не в скайпе, или по ватсап.
— По ватсап?! Нет, не оригинально, — Молвит Маша сквозь Комдива храп.

(VI)

В целом никакой он и не страшный
(Маша рассуждала у костра),
Просто ошалел от дел бумажных,
Вот и зол: от клюва до хвоста.

Надо постирать ему портянки,
«Хуго боссом» голову полить,
Вытрезвить от беспробудной пьянки,
А потом уж можно полюбить…

Машу разместили в самом красном,
Красном, как калина, уголке.
Дали ей посуды всякой разной…
Тут Комдив явился налегке.

То есть: с целой флягою зубровки,
С полутушей зубра на плече.
Машу оценил по обстановке,
В смысле романтических ночей.

— Ты, Маруся, эти папиросы
И зубровку меньше потребляй,
Лучше ешь черешню, абрикосы…
И недолго вечером гуляй.

Тут у нас такие зубры, Маша!..
Только протрубит горнист отбой — Девушек крадут, и эта кража
Может получиться и с тобой.

Что за жуть он на ночь нагоняет?
Выдворить его? Но он Комдив;
Девушка игрульки продолжает,
Ложку за бюстгальтер заложив…

(VII)

Хоть “Кавалергарда век недолог…”,
Ночью появился он опять,
Клялся и божился через полог,
Только Маше было что терять:

Там Комдив храпит на раскладушке,
Если он проснется — ей пипец!
Но влекли мальдивские ватрушки,
С перспективой в Ниццу, под венец.

— Кто там у тебя под балдахином? — Зубром прорычал во сне Комдив…
Чья-то тень мелькнула за гардину,
Ядерный конфликт предотвратив.

— Чудится поди, рассвет уж близок,
Спи, чуть свет лететь тебе в генштаб.
Тот пробормотал, а голос низок:
— Баобаб-без-бабы-баобаб…

Только он заткнулся, как в постели
Рядом уж лежит Кавалергард.
— Кто позволил Вам!? Как Вы посмели?!
Это что за чёрт в колоде карт?!

И очам своим она не верит:
Рядом с ней теперь и вправду Чёрт!
Чёрт с рогами, и с хвостищем зверя,
И с лицом страшней бандитских морд.

Чёрт Марусю тесно прижимает,
Лезет нагло, без обиняков,
Маша ложку мигом вынимает…
Затрезвонил звон промеж рогов!..

Утром сквозь туман аэродрома,
С шишкой турмалиновой во лбу,
Как после цусимского разгрома,
К трапу шел Комдив: “Бо-баба-бу…”

(VIII)

-Господи, Комдив, а что с тобою?!
В небе повстречался мессершмитт?
-Где там! Бао-бабы мне порою
Ночью снятся, вот и лоб болит.

-Странно… а вот мне приснился дьявол,
Девственность подлец хотел украсть,
Змеем лез ко мне под одеяло,
Только не на ту поставил масть.

Сядь-ка, приложу к ушибу водку,
Или ложку меда — в миг пройдет.
-Ложку? Может сразу сковородку?
(Дальше — нецензурный оборот).

-Ладно, позабыли,- молвит Маша, — На войне война, как на войне,
Ешь с бизоном гречневую кашу,
Не таи, обид, Комдив, по мне.

-Я откуда знал что ты девица? — Почесал комдив опухший лоб, — Ежели чего — могу жениться…
-Так женись! А подарить жар-птицу,
Чтоб летать по небу в колеснице,
Как, Комдив, надеюсь не слабО?

(IX)

В штабе у Комдива в секретаршах
Девочка смазливая была — Юля, и не менее, чем Маша,
Службу многотрудную несла.

Пару раз соперницы схлестнусь
На рапирах острых язычков,
Были со смещенным центром пули,
Доходило и до ярлычков.

А приди решающая схватка — Юля забеременела вдруг…
И в декрет ушла, внеся разрядку
В сложных отношениям подруг.

-Вот приказ — работать будешь в штабе, — Строго прокомандовал Комдив,
Так мол предусмотрено по штату,
Еле на устах улыбку скрыв.

-Не могу! Не стану! Не желаю!
Пыль штабную юбкой вытирать…
Тот рассвирепел почти до лая:
-Есть приказ (в какую-то там мать)!

Маша носик смирно опустила,
Пикнешь — враз отправит на губу.
Ну, а Юлю Машенька простила,
И открыла новую главу…

(X)

Гвардии майор Виталик Жбынька,
Что из забайкальского села,
Весь ощипанный, как после линьки,
В штабе Маше втюхивал бла-бла:

-Я такой рыбак, ты не поверишь!
Омуля рукой за хвост ловлю.
Как Берлин возьмем — со мной поедешь.
Между прочим, я тебя люблю.

Маша не в восторге: — “Между прочим”?
Поясни, товарищ, это где?
Что по-забайкальски ты лопочешь?
Что за щепки у тебя в гнезде?

А Жар-птица есть в твоем селенье?
Нет?! Тогда и двигай за Байкал,
Жуй свои сибирские пельмени,
Раз Жар-птицы сроду не видал…

Тут в приемную Комдив заходит;
С Машенькой майор — “ля ля, лю лю”?
Съездил пару раз тому по морде,
Мало будет, мол еще налью.

-Что, майор, тебе в приемной надо?!
Ты не знаешь — где ты командир?..
А Виталик провалиться рад бы,
Будто перед ним ночной вампир:

-Я хотел… Нет, вовсе не хотел я,
Я принес, нет просто не донёс…
Вылетел майор, остались перья,
Хоть включай хитачи-пылесос.

Маша — в драме: ни за что на свете,
Замуж за Комдива?! Ни ногой!
Он безумен, как король в карете,
Всюду помышляющий врагов.

-Я приду сегодня? — Не желаю,
Ты ужасен, ты ревнив, ты зверь!
-На губу сошлю!..
— Хоть в Гималаи!
Я, Комдив, боюсь тебя теперь…

(XI)

В среду намечаются маневры…
У Комдива Маша — адъютант.
-Почему замешкались минёры?
Почему на нас несется танк?!

Почему-чему-му-му, и присно,
И во веки, почему, веков?
-Я тебе, Комдив, что ль дочь танкиста?
Иль сестра минёров-дураков?

Сам тут маневрируй, я — в отгуле!
У меня критические дни!
У Комдива в глотке словно пуля:
-Чем мешают воевать они?

Стой, куда пошла? Враги, бандиты!..
Можешь получить кон-ту-зи-Ю!
Маша отмахнулась: — Да иди ты…
Я тут от маневров устаю.

И пошла по выжженному полю
Кромкой леса, пуль всех поперек,
А за ней Комдив бежит и молит:
-Ты пригнись, а то ведь не дай бог!

(XII)

Жбынька не дает проходу Маше:
Только улетит Комдив в генштаб,
Тот в приемной крутится и даже
Был готов ее на речке ждать.

Как-то спрыгнул он с мозгов немножко,
И погладил Машу по спине…
Не сберег бедняга лоб от ложки — На войне, майор, как на войне.

Ты, Машутка, часом не схренела?!
Что уж и погладить прям нельзя?
Между прочим, я пришел по делу,
Я принес копченого язя.

Вынул из штанов язя в газетке,
Запах — как в порядочной пивной,
А Марусе рыбка — что конфетки,
Аж язык намылился слюной.

-Мне? Язя?! Принес еще бы пива!
Ты, Виталик, штаб хоть не смеши;
От твоих студенческих приливов
У тебя на лбу теперь ушиб.

Не могу принять. Комдив узнает — Тут же сдаст тебя под трибунал,
А язя ногами запинает,
Он язей уж стаю запинал.

-Что же делать? Грызть, что ль в одиночку?
Может быть, пока он не узнал,
Ты подаришь мне хотя бы ночку?
Ну а утром, хоть под трибунал!

-Не могу, майор, я непорочна,
Знает ведь в дивизии любой.
Хочешь, так люби меня заочно,
Если есть в тебе твоя любовь.

(XIII)

“… Мама, ты себе не представляешь,
Как приноровилась я стрелять!
Хлопнешь бронебойным — вспоминаешь:
Как свою, так и чужую мать.

А Комдив (за ним такая должность)
Мне цветочки всякие дарИт.
Только отношенья наши сложны — Он без нормы хлещет самгорит…

Мамочка, мне замуж неохота…
Неохота так, аж невтерпеж!
Сохнет вся дивизия, не рота,
Сохнут, но они женаты сплошь…

Ты язей в речушке нашей помнишь?
Так представь себе, ведь их коптят!
Только тех, которые чуть больше
Среднестатистических котят.

Помнишь родила на Пасху Фроська
Девять или десять разных штук?
Умещались все сперва в авоську,
А потом в чулан не влезли вдруг…

Мама, приближается Победа,
Ну а я не знаю, что надеть?
Там как раз в Берлине будет лето — Нужно до Победы похудеть!

Да, а то встречаются дорогой
Жирные копченые язьки…
Мамочка, целую, будь здорова,
Не грусти,
За всё меня прости!

(XIV)

-Маша, я прошу тебя, не мучай
Этот долбовогнутый лэптоп!
Не найдешь модели нашей круче,
Не пробей себе, Маруся, лоб.

Я вернусь примерно в понедельник,
Но не знаю — в этот или в тот.
В богородицу или в сочельник,
Глянь, полазай, пошерсти лэптоп…

Если этот рыбный мастер снова
Здесь еще объявится хоть раз — Голову сверну на полвторого,
Так и передай ему сейчас…

Тут должно прийти к нам пополненье — Генеральноштабовский лимит
(Ставь на пятой гласной ударенье,
У меня язык уже скрипит),

Так примите всех, расквартируйте:
Тех в курятник, остальных в амбар,
И с утра до ночи маршируйте,
Маршируем все, кто млад и стар!

Скоро на Берлин, а там — на Вену,
А затем пойдем на Амстердам,
Будут и в Брюсселе перемены,
А когда? Да я не знаю сам!

-Слышь, Комдив, а сможешь мне чулочки,
И там колготочки купить?
Деньги я отдам если не срочно,
Чтобы ты не смог их там пропить…

(XV)

Шла однажды Маша по грибочки
Лугом, полем, да через лесок.
С хреном их солила в погребочке
В бочке из березовых досок.

А навстречу ей походным маршем
Следует красавчик Партизан.
Мигом оценил он нашу Машу,
Облизнувшись, как на пармезан.

Он заводит с Машенькой беседу
Про амуров всё, да о любви…
Оказался он почти соседом,
Тут же жил в лесу, где соловьи.

Приглашает девушку в землянку — Там у партизан был тайный штаб — Спел, сплясал, затем сыграл морзянку,
И решился делать, а не ждать.

А Маруся ложку позабыла
Дома, там, в солдатском котелке,
В том, в котором суп харчо варила
В кухне на весеннем ветерке.

Ну а Партизан, как бойкий мальчик,
Лезет — по губе слюна бежит
Словно сок березовый в стаканчик,
Тут ему Маруся говорит:

-Слушай, Партизан, а есть ли ложки?
Или пусть похожий инструмент?
Я проголодалась тут немножко
И любовь не селится в уме.

-Хватит тебе, Маша, о житейском,
Лучше помечтай о внеземном.
С ложками сейчас не канителься,
И давай уснем любовным сном…

Маша вмиг смекнула, как на деле
Хитрого врага перебороть,
И ему с пристрастием надела
На уши помойное ведро!

(XVI)

Маше предстоит командировка
В Ригу — в мать балтийских городов.
Дали ей говядины с перловкой,
Форму всех парадов и родов.

-Ты лети на срочных крыльях, Маня,
И пробей нам шпротный там паштет,
Очень нужен он на поле брани,
Лучше, чем паштет — на поле нет!

Привези два ящика бальзама,
Водки рижской — вот тебе баллон,
Кильки сто четыре килограмма,
Тонну итальянских макарон…

Маша пробуждалась в полшестого,
В семь ее везли в аэропорт,
Дали ей Пилота холостого,
И отправили секретный борт…

В первый раз красавица летала — Было всё впервые, будто сон.
Три часа Маруся наблюдала
Передислокации колонн…

Маша заявилась к Военпроду,
Тот прочел заявку, закурил…
-Водку подвезут к новому году,
А паштет закончился, но был.

Макароны, прочее-другое
Мы не получали целый год…
Есть дрова… — Дрова?! Они на кой мне?
Ты шевелишь рогом, Военпрод?

Я к тебе за сотни километров!..
Жизнью рисковала молодой!..
В непогоду мчалась, против ветра;
Ты же предлагаешь мне отстой?!

Ну-ка, отворяй складов ворота,
Кильку выноси во двор, бальзам,
Водку и паштет — там ждет пехота,
Или воевать поедешь сам!

(XVII)

С кем же ты, Маруся? Я в печали!
Где ты приютилась, есть ли дом?
Или может в самом вы начале
Дернули с Пилотом за кордон?

Ты ведь намекала на Мальдивы,
На очарованья райских мест,
Тех, где нет гиен и крокодилов
И куда везут чужих невест…

… А Маруся с раненым Пилотом
Лесом пробирается густым,
Через топи разные, болота.
С раненым Пилотом холостым.

-Брось меня, по-моему мне крышка,
То есть окончательно — кранты…
-Меньше разговорчиков, мальчишка,
Нужен Родине еще, товарищ, ты!

“Юнкерс” был слабей, но мы патрон-то
Взяли дураки, лишь три ведра…
Килька, да бальзам, да макароны…
Эх, найти б деревню до утра!..

-Хенде хох! — Раздался голос грубый.
Маша, испугавшись прям всерьез,
Тут, как закричит на всю округу,
Ветки аж посыпались с берез:

-Нихт стреляйт! Есть раненый зольдатен,
Он дер кранке, болен, красный крест! — Смотрит — там стоит без автомата
Дед седой, как только что воскрес,

В ватнике прожженном, здесь же посох,
Шапка, борода и сапоги,
Лыбится, с огрызком папиросы…
-Что смешного?! Лучше помоги!

Разве ты не видишь — летчик ранен?!
Кровь бежит ручьями на траву!..
Сплавила Пилота тут же Маня:
-На, неси, иначе зареву…

… И пришли они в деревню Дача,
С бульбой замутили суп-бульон:
Машенька с Пилотом, а в придачу
Дед Будан — лесной их компаньон.

(XVIII)

В звании “товарищ подполковник”,
С орденом прекрасных степеней — Машенька в генштабе, а Чиновник
Тут же увивается за ней:

-Ты когда войдешь, Мария, сразу
Честь свою служебную отдай.
-Честь моя не пачкана ни разу,
Честь моя — не медная медаль…

-Так-то так, но любит генеральный,
Чтоб не прекословили ему,
Он ведь генерально-уникальный,
Он ведь подчинен аж самому!..

-Ладно, разберемся, — молвит Маша,
Входит в цвета хаки кабинет,
На нее глядит не очень страшный,
Даже симпатичненький брюнет:

-А, Маруся?! Здравствуй дорогуша,
Знаю, и наслышан о тебе…
Угощайся — персики, вот груши,
Хочешь по бокалу каберне?

-Здравия желаю, та-рищ маршал
Всех немыслимых родов и войск!..
-Успокойся ты, расслабься, Маша,
Ты сегодня, Машенька, мой гость.

Вечером театр, а ночью танцы,
Бал устроим, значит, в твою честь,
Будет высший свет и иностранцы,
А уж генералов — тех не счесть…

-Ой, да что Вы! В чем моя заслуга?
-А заслуга девица вся в том,
Что в беде не бросила ты друга
И для Родины, что не потерян он!

(XIX)

Маша так расчувствовалась, даже
Слёзку проронила на капот
Опеля трофейного, на пляже.
С Маршалом прощалась, и — на фронт.

-Ты такой любезный, та-рищ Маршал — Слов моих не хватит описать.
-Ну тогда и оставайся, Маша,
Будешь мемуары мне писать…

-Не могу, поверь, нужна я в части,
Я своих бойцов не предаю,
Сердце разрывается на части,
Вспомню, как дивизию свою.

Там Комдив теперь уже в запое,
Он ведь любит бедненький меня…
Боже, Маршал, что это с тобою?
Ты бледнее белого коня!

Может вызвать срочно неотложку?
А быть может лучше эМ-Че-эС?
-Нет, Маруся, просто лоб от ложки
От твоей чуть-чуть, бы и облез.

-Ну прости, такая уж привычка
Бить прицельно, чтоб наверняка,
Многие мне жалуются в личку,
Что моя тяжелая рука.

Заживет… До свадьбы… Есть невеста?..
Маршал опустил в песок глаза:
-Нет, не встретил до Москвы от Бреста,
И обратно тоже, так сказать.

И видать не встречу, ты такая…
Ты с такою ангельской душой…
Я, Мария, девушки не знаю,
Чтобы было с ней так хорошо!..

(XX)

-Ходят всюду слухов тени, Маша,
Будто ты в генштабе там того,
Мол крутила с генеральным шашни…
-Есть ещё? — Нет, больше ничего…

-Ты мне разве муж, Комдив, ты спятил?
Шашни я кручу с кем захочу,
Если пожелаю переспать с ним
Позвоню ему, и полечу.

Разве ты Комдив еще не понял,
Что к ТЕБЕ вернулась я сюда?
По своей, по доброй то есть воле,
Не нужны мне эти господа.

Как посмел меня ты заподозрить,
Мыслями дурными осквернить?
Может ты решил, что маюсь возле?
Если так, то в полк меня верни;

Что ты как старуха собираешь
Сплетен паутину по углам?
Разве ты забыл как у костра я
Сердце тебе, душу отдала?

-Ладно, ладно, что ты распыхтелась,
Как на полустанке паровоз!
Просто убедиться захотелось…
-Убедился? — Да, закрыт вопрос;

Завтра наступление, ты в курсе?
Будет непростой, нелегкий бой,
Многие полягут в Беларуси…
-Я с тобой! — Нельзя тебе со мной!

Будешь мне в тылу — начальник штаба,
На тебЕ: горючее, еда…
-Я тебе, Комдив, тут что-ли баба?
Я — пойду! А ты сиди тогда…

-Маша, ведь тебя там могут ранить,
А еще ведь могут и… -Убить?
Странный ты, Комдив, ей богу, странный — Воевать, брат, не зубровку пить!

(XXI)

… Лес в пожаре: зубры, лоси, волки,
Лошади бегут спасая жизнь,
Люди, автоматы и винтовки,
Пушки, самолеты… Всё, кажись.

Маша впереди трех батальонов,
Знамя красноцветное в руках,
А за ней страна в сто миллионов
В разных автономных округах,

А за нею — Родина Россия,
Всех Россий любимей и милей,
А над Машей нашей сам МессИя — Солидарно он сияет ей.

-Где Комдив?! — Докладывают: “Ранен,
Рваное отверстие в плече,
С красной он повязкою на ране,
А погибших столько, что не счесть!”

-Вы мне там Комдива берегите,
Наш Комдив — он нам отец родной!
Правым флангом реку перейдите,
И ударьте огненной волной…

В жизни Маша так не уставала,
Как в смертельном праведном бою,
Но зато и землю отстояла,
Отстояла Родину свою…

-Что, Комдив? Болит? Ну, будь героем,
Не рисуй печали по лицу,
Воевать, Комдив, не то что строем
Чиркать сапогами по плацу.

(XXII)

А пока Комдив лечил свой кризис — Парился в Москвах-госпиталях,
Маршал всех родов и всех дивизий
Машеньке нашептывал ля-ля:

-Если даже выживет (что врядли) — Сто пудов он станет — инвалид.
Брось его — жить будешь как в театре,
Главной маршальезой! Статус, вид…

-Маршал, ты не каркай, как ворона!
Я схожу к гадалке, там решу…
А пока езжай к аэродрому,
Не забудь в дорогу парашют.

И не приплетай сюда, ты больше,
Мне здесь новых званий не ищи…
Всё, ступай, да сделай взгляд построже — Веселишься, как хлебавши щи…

У цыганки Шанты, на атласе
Ровно пятьдесят и два листа,
Скляночка наливочки в запасе…
Эх, судьба-злодейка не проста!..

-Вот король, а рядом туз, но дама…
Рыжему тропинку перейдет,
Я конечно же не Нострадамус,
Но в игру вмешался черный кот.

-Шанточка, что это означает?
Не томи, цыганка, отвечай!
-Рок недобрый девице вещает
Тайные утехи при свечах…

-Боже, мой! — разбитая в осколки,
Маша возвращается в свой лес, — В этой ворожбе нюансов ско-ль-ко… — А в руке ее — нательный крест.

(XXIII)

Завздрависполнительный начальник — Всех госпиталей бубновый туз — Кипятил в микроволновке чайник,
Ковыряя квашеный арбуз.

Тут увидел генерал-полковник
Чудных глаз лазурь-голубизну
Рядом с кабинетом, на балконе
Олицетворяющем весну.

-Кто ты, божье милое создание — Ангел медицины и врачей?
Как проникла ты к нам в это здание?
И чего желаешь ты вообще?

-Я жена товарища Комдива
Из восьмой палаты, корпус два.
Не хотите ли, живого пива?
Есть еще язи, и есть плотва.

Лекарь ах-фигел от предложений,
Словно он всю жизнь о них мечтал:
-Разве я давал распоряжение?! — Впрочем, и отказывать не стал…

… — Да, но он ходить едва ли сможет!
А не то, что с немцем воевать.
Могут осложнения быть тоже…-
Маша продолжала подливать:

-Ну товарищ генерал, ну Вы поймите — Здесь ему ни крышка, так капец.
Вы рискните, раппорт подпишите,
И взлетит Комдив, как тот скворец.

Завздрависполнительный начальник,
Третий допивая уже литр,
Позабыв о рисках и печалях,
Подмахнул шутя приказа лист.

И Комдив с березовою клюшкой
Кое как покинул свой этаж,
И с Марусей, с боевой подружкой
Шагом марш на службу, шагом марш!

(XXIV)

Утром бронепоезд беловежский:
Два вагона, черный паровоз,
Прибыл. Со стола слетели пешки,
А Комдив ушиб о стену нос.

Зеленели за окошком ели,
Хоть под кипарисы их стриги.
Маша из под нескольких шинелей
Выбралась, залезла в сапоги:

-Боже мой, Комдив, ты с кем подрался?-
Маша подала ему платок.
-О тебе, Маруся, замечтался.
Может есть шампанского глоток?..

А когда мои четыре пешки
Ты успела у меня убить?
-Сгрыз наверно сам вместо орешков
Вот шампанским хочешь их запить.

Ты уснул еще к четвертой страже,
Про любовь мне что-то там бухтел,
Ты как выпьешь, то бываешь страшный,
Даже приставать ко мне хотел.

Только приставальщик ты никчемный
Со своим пораненным крылом,
Мямлил языком, как кот ученый,
И уснул ученым тем котом.

-Слабый я еще, но вот попомни,
Как на кока-колу перейду,
Я уже таким не буду скромным
И к тебе, Маруся, я приду.

-Как придешь, так ложкой в лоб получишь…
-Испугала. Мне не привыкать…
-Ты женись вперед, так будет лучше…
-И женюсь! Но щас болит рука…

(XXV)

Шлет мешками циркуляры Маршал,
Всякими проверками достал,
Промолчал на эСэМэСку Маши,
А Комдиву светит трибунал:

Кашку пшенную, пересолили,
Перца недосыпали в рагу,
Черный чай до зЕлена сварили,
Спутав с черносливом курагу…

Маша приказала перевешать
(Нет, не поваров!) сухой продукт,
Пишет Маша Маршалу депешу…
И клянет его в трын-дрынь-ту-ду:

“Ах ты перемазанный навозом!
Ах ты семикратный бюрократ!
Ах ты в разных актах, всяких позах,
В рот тебе доильный аппарат!

Если ты Комдива тронешь только — Пальмы будешь в Африке пилить!
Я тебе устрою перестройку,
Горе будешь есть и слезы пить!

Позвоню Верховному прям в ставку — Он тебе устроит сопромат!
Он тебе пришлет такую вставку!
Он тебя научит воевать!”

… Утром ранним перед наступленьем
Прибыл из генштаба Фельдмайор
И привез ей устное сообщение,
А в сообщении какой-то вздор:

Маршал мол раскаялся и просит
Машеньку за всё его простить,
А еще прислал три алых розы
И велел в походе не грустить.

Маша вмиг растаяла, как будто
Нежная конфетка эМ-Энд-эМс:
О, цветочки?! Круто, Маршал, круто!..
Фельдмайор уж гнал свой мерсежбенс.

(XXVI)

Несколько полков, четыре взвода,
И один сапожник без подошв
Двинулись на польский город Брода;
С неба из брандспойта шпарил дождь.

Брода прежде делала детали
Для бензопилы завода Крюг,
А когда детали пострадали,
Стали там солить в кадушках лук.

Маша на броне, на грозном танке,
А Комдив рычажит рычаги;
Двигались вперед, а иностранки
К шляху выносили пироги:

-Ух, красотка! В этой портупее
Прям таки Полярная звезда
Близ созвездия Кассиопеи,
Что поодаль Южного креста!

И ведь не боится, и не страшно,
Вызов боевой в глазах горит,
Пули облетают даже Машу,
Что уж о снарядах говорить!

-Граждане славяне, вы свободны!
Сейте лук, творите свой дизайн,
Газ вам подведем, а город Брода
Будет — туристический онлайн.

Мы ночной вам клуб затем построим,
Рядом супермаркет водрузим
На проспекте имени героев
Наших заполярных русских зим.

А еще посадим вам цветочки:
Лютики, тюльпанчики, герань,
И наступят славные денечки,
Будет миру мир, исчезнет брань!..

-Стоп машина! Слышь, Комдив, а дальше?
Дальше нам тут следовать куда?
-Фрицы, Маша где то там, за чащей,
Минус плюс верста туда сюда.

-Ну так заряжай, чего стесняться?
Врежь им по итоговый квартал,
Пусть им звезды в черных дырах снятся,
Сделай им полундру, генерал!

(XXVII)

-Маша, дорогая, мне в генштабе
Выпал с генеральным разговор,
Ты об этом явно не мечтаешь,
Но ведет себя он словно вор:

Типа, что завален он бумагой,
Срочно мол помощницу пришли,
Я мол разрываюсь от напряга,
И меня, Комдив, ты злом не зли.

-Вот кобель! И что, Комдив, придумал?
Неужели сдашь ему меня?
Неужели тихо и без шума
Ты прикончишь верного коня?!

-Маша, шутки с ним вплоть до расстрела,
Ты ведь понимаешь, что почем.
Здесь любовь бермудская засела,
Очень треугольная, причем.

Я тебя люблю, ты это знаешь,
Но тягаться с ним — мне ль по зубам?
-Я тебя, Комдиша, понимаю,
Я тебя, Комдиша, не предам…

Только рассвело, как в мерсежбенсе
Прибыл запыленный Фельдмайор
И увез он девушку в полесье…
А Комдив уже глушил кагор:

Застрелиться? Или утопиться
В кружке темно-красного вина?
Как с несправедливостью смириться?
Времена, ребятки, времена…

Тут Комдив увидел прямо в кружке
Шанту, что гадает на тузах:
-Ждет трефовый туз твою подружку
В майке и в семейных он трусах…

У Комдива шифер начал ехать,
Ревность охватила до костей,
Он решил на Маршала наехать — Ну, трефовый козырь, жди гостей!..

(XXVIII)

Маршала чутье не обмануло,
Правда увернулся он едва:
Рядом с ухом прожужжала пуля,
В миллиметре ртутного столба,

И разбила бюст Наполеона…
-Ты чего мне портишь реквизит?!
Что, Комдив, нажрался самогона?
От тебя на весь генштаб разит!

Десять суток! Даже нет, пятнадцать!
Марш на гауптвахту под арест,
Будут особисты разбираться — Кто у нас крадет чужих невест…

… Я убью его!!! — Что будет дальше?
И тебя размажут по стене, — Вторила свою молитву Маша
Лику в зарешетчатом окне, — Завтра приезжают особисты
Ты себе представил, будет кто?
Не доярки и не трактористы,
О-со-бис-ты! В кожаных пальто!

-Ну и что? Пускай себе приедут, — Молвил ей Комдив — он горд и смел.
-Ты Комдив ей-богу что ли бредишь,
Или ты еще не протрезвел?

Чем ты объяснишь Наполеона,
Голову какому раздробил?
Знают в наркомате обороны
Что Наполеон был не дебил,

Лучше ты молись, Комдиша, чаще
Я же попытаюсь, что смогу…
Где-то пробурчали зубры в чаще,
Зарычал медведь на берегу.

(XXIX)

Особист полковник Фарисеев,
С ним чуть-чуть помладше два чинА,
На столе соленья и консервы,
Устрицы, грибочки, ветчина…

Водку разливает в рюмки Маршал,
Травит уж который анекдот,
Семгу по тарелкам стелит Маша,
И лимонный соус подает.

-О, какой прекрасный подполковник,
Маршал, тут завелся у тебя!..
Маша потрясла в руке половник,
Белую салфетку теребя.

-А, моя помощница, знакомьтесь,
Вызвал прямо с фронта, так нужна.
Норова крутейшего и бойтесь,
Хоть на вид покорна и нежна.

Фарисеев смотрит на Марусю,
На половник что в руке искрит,
Тут же отломил он шею гусю
И серьезно Маше говорит:

Девушек толковых не хватает
Даже в юридических кругах,
Тоже мы без девушек страдаем
В поисках сокрытого врага…

-Смею доложить, та-рищ полковник, — Маша Фарисееву гласит, — Скрытый враг — он тот еще плутовник,
Быстро заведется паразит.

Скроется подлец под одеялом,
И чего то ждет, чего то ждет…
Фронту ж не хватает генералов,
А фашисты уж прорвали фронт…

Маршал побелел под цвет салфетки,
Выглядел, как форменный кретин,
Машенька накапала пипеткой
Маршалу в фужер валокордин.

-Это Вам я притчу рассказала,
Из солдатских баек, как пример.
Маршал извинился и из зала
Вышел для каких-то срочных мер

(XXX)

В камере е-два на е-четыре
С крысами в обнимку спал Комдив.
Не было Комдиву мрачней в мире,
Чем тюремных крыс речитатив.

Скрипнули дремучие шарниры,
Маршал появился налегке:
Вид разоблаченного вампира
Уж маячил тут, невдалеке.

-Что, Комдив, не чувствуешь, как ветер
Раны лижет мерзлые насквозь?
Ты стоишь от смерти в полуметре,
Нет ли у тебя каких то просьб?

-Ты меня уже не испугаешь,
Говори, герой, чего пришел?
Может папироску мне пришмалишь,
Что-то мне внутри нехорошо.

Маршал подкурил ему казбека,
Дал хлебнуть наркомовских сто грамм:
-Я не знал упрямей человека,
Разве не хватает тебе драм?

Завтра Фарисеев на допросе
Спросит в чем там дело, то, да сё…
Мол не поделили папиросы,
Может быть разжалуют, и всё.

-Ладно, но условие есть — Машу
В Польшу ты отправишь, и уже
Не посмеешь больше ей на пляжах
Уши полоскать, и вообще…

… Маша вылетала темной ночью
Без опознавательных огней,
Радуясь победе сильной, прочной — Фарисеев, но не фарисей!

(XXXI)

Был Комдив наш — генерал-полковник,
Стал Комдив наш — генерал-майор.
Вне подразделений, беспризорник,
В общем для карьеры стыд-позор.

Две недели он бухал без меры,
Числился в генштабе, как бы он,
А итогом сломанной карьеры
Стал отдельный артдивизион.

Он звонил в Москву, писал начальству
Рвался всё разборки учинить,
Чуть в штрафбат не угодил за пьянство…
Но зато Комдив в бросил пить!..

… А Маруся дико тосковала,
Справки наводила — где Комдив?
Может быть от выпивки пропал он,
Может быть за Родину погиб?

И пришла ей весточка из ставки:
Жив ее Комдив, на фронте он,
Где то там на чешском полустанке
Расположен артдивизион.

Маша пишет рапорт генералу,
Тот дает неделю за свой счет,
И на мотоцикле, на “урале”
Машенька втопила полный ход…

(XXXII)

Ей бы позавидовал и байкер,
Даже в куртке клепанной Хирург,
Ведь Маруся ездила на байке
Типа в положении “без рук”.

Третьи сутки рощами-лесами,
Было и по шпалам, и средь скал,
Ночью, зоркой фарой, как глазами
Супербайк дорогу сам искал.

Вот крестьянский хутор в перелеске…
Маше захотелось молочка;
Заглушила девушка железку,
Видит: и корову и бычка.

Машеньке навстречу чешский житель,
Только он по русски ни гу-гу.
-Дяденька, пожалуйста, скажите
Нет ли молочка? Аж не могу!

Дядя подоил при ней корову,
Шпика ей в дорогу дал шматок.
-Что должна Вам? — Кушай на здоровье…
Хочешь — поживи со мной чуток.

-Я бы с удовольствием, да только
У меня Комдив есть, значит, муж,
Вот к нему и еду ненадолго…
(То есть: не пори нам, дядя, чушь…)

Уж бензина нет, звенят канистры
В люлечке уральского бычка,
В общем-целом километров триста
Маша отмахала с кондачка…

Есть такой в природе полустанок
Прямо под отвесною горой,
Вот туда Мария спозаранок
Прибыла весеннею порой.

Но ее рассудок словно бредит:
Где отдельный тут дивизион?
Тут леса, да горы, да медведи
Две цистерны, да пустой вагон!

Вышел из вагона, в красной фуре
Старший; на кокарде — молоток:
-Ах, дивизион? Так он в натуре
Съехал дней примерно так с пяток,

Пушки закатили на платформы,
Весь боеприпас свой дорогой,
И Комдив, что, в генеральской форме,
Помахал нам пламенно рукой…

(XXXIII)

И опять по шпалам шпарит Маша,
В прОклятых тоннелях — грохот спиц,
А в лесу у Машеньки на страже
Полчища медведей и куниц.

Город Шужка — сорок тысяч чехов,
Их почти не тронула война:
-Ах, Комдив? Так он вчера проехал,
Он теперь на станции Сосна!

-А бензин? У вас бензин почем тут?
-Двести тысяч крон одно ведро!
-А в рублях? В валюте ТансГазПромта?
-А валютой — двадцать пять патрон.

Маша отстегнула двадцать восемь,
Три патрона — это мол на чай.
-Сколько километров мне до Сосен?
-Сорок пять! Ты лесом сокращай!..

Уж рычит “урал”, грохочут шпалы,
Ну и что тут можно сократить?
Тут тоннель, а там камней завалы,
Лесом будешь года три блудить…

По пути разбитая церквушка;
Маша тормознула супербайк:
Помолюсь, с ручья хлебну из кружки,
Благодать какая, просто рай.

А пока Марусенька молилась,
И черпала кружкой из ручья,
Вдруг в тоннеле шустро появилась
Тень большая, неизвестно чья.

Наглая, как танк, бронедрезина
Вынырнула прям из глубины — Всмятку мотоцикл и много дыма…
У войны лицо, как у войны!

Маша лишь успела кулачишком
Вслед дрезине в чувствах помахать…
А кругом куницы, волки, мишки…
-Ну и не в твою ли это мать?!

(XXXIV)

У Комдива, в некотором смысле
Завелась на станции любовь,
И тревожила Комдиву мысли,
Про клубничку в сливках и морковь…

Так-то так, но у него есть Маша,
Где-то там, под Бродою она,
Ведь любовь была у них со стажем,
И она не выпита до дна!..

А Кружилька (смелая девчонка)
Кнедлики варила, плюс пивко…
Вновь Комдив пристроился к бочонку — Бросить пить — труднее, чем легко!

Как то просыпается он ночью,
А Кружилька голая сидит:
-Я, Комдив люблю тебя — нет мочи,
Ты меня превратно не суди.

И к Комдиву лезет — волос вьется
По его не выбритым щекам,
Ну и что Комдиву остается?
Кроме как не сдаться здесь врагам…

Но в палатку вдруг ворвался вихрь,
И нарушился любовный сон.
-Это так ты тут воюешь лихо?! — Возглас Маши, собственных персон, — Я его ищу по белу свету,
Шпалами ломаю каблуки!
Всё! Любовь, считай, что наша спета
Песней соловьиной у реки.

Уж Кружильки словно не бывало,
Как ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)