Несчастный птенец
Алексей Возрастные ограничения 12+
Однажды по весне на древе высоком,
Может во дворе, а может и в краю далёком,
В гнезде вороньем, похожем на венец,
На Божий свет пробился очередной птенец.
Громогласно стая кружила над гнездом –
Так продолжалось долгий день за долгим днём.
Бывало, стая улетит, а потом опять домой
И разные вещицы принесёт блестящие с собой.
«Кар, кар!» – кричали вороны.
«О, что это за крик! – тревожился птенец. –
Его мне невыносимо слушать!
Он, словно лезвие кривое,
Мне беспощадно режет уши!
О, я вас прошу, не мучьте мою душу».
А с утра опять птицы чёрные горланят,
По сердцу птенчика, как по барабану, тарабанят.
Уж в пору что-то предпринять, да толку –
Эти крики, увы, лишь только к вечеру умолкнут.
А рядом подрастают, как вороны, птенцы,
Они тоже твари Божьи, но не творения венцы.
И как с птенцом смогло такое приключиться?
Он не такой же, как они, явно, он другая птица…
И вот, наступило очередное злое утро.
Но стая улетела, чуть рассвет, птенцу не трудно.
Впервые над гнездом наступила тишина,
Её птенец внимает, еле-еле, чуть дыша.
Вдруг, где-то рядом, совсем неподалёку
Слышится пение лёгкого и плавного полёта
Среди множества деревьев, у тихого ручья –
Всё верно, там льётся песня молодого соловья.
Вот оно! Вскочил птенец на свои лапки,
Это то, чего ему здесь всё это время не хватало.
И метнул птенец туда, к ручью стрелою,
И подсел на ту же ветку, к голосистому герою.
А здесь, как оказалось, поёт их целый хор,
О, как прекрасен и чудесен певчий их простор!
Справа сладкогласный пением заливается,
Слева хор из ритма в ритм переливается.
«О, ирония судьбы! – вздохнул радостно птенец. –
Не в том гнезде появился я на свет.
Видать, вороны, как блестящую вещицу,
утащили из родимого гнезда.
Неужели моя тогда блестела скорлупа?».
Наконец нашёл птенец свой родимый дом,
Теперь он дома, и не важно, что ждёт его потом.
И решил он время даром, впустую не терять –
Пришла пора и ему от пения радость получать.
Вобрал он воздух, грудь его раздулась,
И, что было мочи, он запел, и брюшко сдулось: «Ка-а-ар!».
Его сознание перевернулось, и прервалось пенье птиц…
«Что это было?! – вздрогнул птенчик до кончика хвоста. –
Вернее, как такое получилось?!».
«Кар! – он выкрикнул второй и третий. – Кар!».
Но безуспешно.
«Не может быть! Как это возможно?!
Всему должно своё быть объяснение!».
«Кар!!! – я, верно, с перелёта чуть охрип… – Кар-кар!!!».
«О небеса, я слишком долго был в среде ворон!
Какой же мне теперь позор! Ка-ар...».
Тут подсел к нему руководитель хора:
«Пойдём со мной. Я дирижёр по кличке Фора.
Пойдём, тебе я должен что-то показать,
Просто не под силу мне тебе об этом рассказать».
Они спустились в травку, прямо к луже,
И соловей крылом птенцу в ту лужу указал:
«Оно тебе расскажет правду, правда хуже…
Видно очень важно, чтобы ты правду всю узнал».
Птенец вздохнул, воспрял, собрался с духом,
Взглянул на соловья, с профессиональным слухом,
И перевёл свой взгляд на лужу новостей… –
И весь продрог до кончиков своих тоненьких когтей.
«Да, это так. Ты не соловей. Ты ворон».
«Но как же так! – возмутился птенец и топнул
по отраженью своему. – Это лужа нагло врёт!
Я в отличие от ворона имею слух!».
«Но голоса лишён, в отличье соловья. Это парадокс...».
Птенец взглянул на дерево, где пели соловьи.
«О, ирония судьбы! Природа мне подарила
ясный слух, а голос, подарить забыла!».
И поник он головой. Это, право, парадокс…
Соловей покинул скоро несчастного певца,
Он должен был допеть ту песню с хором до конца,
А птенец всё стоял над невиновной лужей.
Лучше бы он был глухим, что быть может хуже?
Поздней, взмахнул крылом и вернулся в стаю,
Стал вороном крикливым, его там вся округа знает.
Но ворон тот ещё не раз к ним возвращался,
На деревья у соловьиного ручья тихо опускался.
Вороний взор свой к хору устремлял,
Слушал их и тихо-тихо хору подпевал: «Кар-кар...».
Другая концовка:
Наконец, нашёл птенец свой родимый дом,
Теперь он дома, и не важно, что ждёт его потом.
И решил он время даром, впустую не терять –
Пришла пора и ему от пения радость получать.
Вобрал он воздух, грудь его раздулась,
И, что было мочи, он запел, и брюшко сдулось: «Ку-ку!».
© АЛЕКСЕЙ БЕЗРУКИХ 12.05.2009г.
Может во дворе, а может и в краю далёком,
В гнезде вороньем, похожем на венец,
На Божий свет пробился очередной птенец.
Громогласно стая кружила над гнездом –
Так продолжалось долгий день за долгим днём.
Бывало, стая улетит, а потом опять домой
И разные вещицы принесёт блестящие с собой.
«Кар, кар!» – кричали вороны.
«О, что это за крик! – тревожился птенец. –
Его мне невыносимо слушать!
Он, словно лезвие кривое,
Мне беспощадно режет уши!
О, я вас прошу, не мучьте мою душу».
А с утра опять птицы чёрные горланят,
По сердцу птенчика, как по барабану, тарабанят.
Уж в пору что-то предпринять, да толку –
Эти крики, увы, лишь только к вечеру умолкнут.
А рядом подрастают, как вороны, птенцы,
Они тоже твари Божьи, но не творения венцы.
И как с птенцом смогло такое приключиться?
Он не такой же, как они, явно, он другая птица…
И вот, наступило очередное злое утро.
Но стая улетела, чуть рассвет, птенцу не трудно.
Впервые над гнездом наступила тишина,
Её птенец внимает, еле-еле, чуть дыша.
Вдруг, где-то рядом, совсем неподалёку
Слышится пение лёгкого и плавного полёта
Среди множества деревьев, у тихого ручья –
Всё верно, там льётся песня молодого соловья.
Вот оно! Вскочил птенец на свои лапки,
Это то, чего ему здесь всё это время не хватало.
И метнул птенец туда, к ручью стрелою,
И подсел на ту же ветку, к голосистому герою.
А здесь, как оказалось, поёт их целый хор,
О, как прекрасен и чудесен певчий их простор!
Справа сладкогласный пением заливается,
Слева хор из ритма в ритм переливается.
«О, ирония судьбы! – вздохнул радостно птенец. –
Не в том гнезде появился я на свет.
Видать, вороны, как блестящую вещицу,
утащили из родимого гнезда.
Неужели моя тогда блестела скорлупа?».
Наконец нашёл птенец свой родимый дом,
Теперь он дома, и не важно, что ждёт его потом.
И решил он время даром, впустую не терять –
Пришла пора и ему от пения радость получать.
Вобрал он воздух, грудь его раздулась,
И, что было мочи, он запел, и брюшко сдулось: «Ка-а-ар!».
Его сознание перевернулось, и прервалось пенье птиц…
«Что это было?! – вздрогнул птенчик до кончика хвоста. –
Вернее, как такое получилось?!».
«Кар! – он выкрикнул второй и третий. – Кар!».
Но безуспешно.
«Не может быть! Как это возможно?!
Всему должно своё быть объяснение!».
«Кар!!! – я, верно, с перелёта чуть охрип… – Кар-кар!!!».
«О небеса, я слишком долго был в среде ворон!
Какой же мне теперь позор! Ка-ар...».
Тут подсел к нему руководитель хора:
«Пойдём со мной. Я дирижёр по кличке Фора.
Пойдём, тебе я должен что-то показать,
Просто не под силу мне тебе об этом рассказать».
Они спустились в травку, прямо к луже,
И соловей крылом птенцу в ту лужу указал:
«Оно тебе расскажет правду, правда хуже…
Видно очень важно, чтобы ты правду всю узнал».
Птенец вздохнул, воспрял, собрался с духом,
Взглянул на соловья, с профессиональным слухом,
И перевёл свой взгляд на лужу новостей… –
И весь продрог до кончиков своих тоненьких когтей.
«Да, это так. Ты не соловей. Ты ворон».
«Но как же так! – возмутился птенец и топнул
по отраженью своему. – Это лужа нагло врёт!
Я в отличие от ворона имею слух!».
«Но голоса лишён, в отличье соловья. Это парадокс...».
Птенец взглянул на дерево, где пели соловьи.
«О, ирония судьбы! Природа мне подарила
ясный слух, а голос, подарить забыла!».
И поник он головой. Это, право, парадокс…
Соловей покинул скоро несчастного певца,
Он должен был допеть ту песню с хором до конца,
А птенец всё стоял над невиновной лужей.
Лучше бы он был глухим, что быть может хуже?
Поздней, взмахнул крылом и вернулся в стаю,
Стал вороном крикливым, его там вся округа знает.
Но ворон тот ещё не раз к ним возвращался,
На деревья у соловьиного ручья тихо опускался.
Вороний взор свой к хору устремлял,
Слушал их и тихо-тихо хору подпевал: «Кар-кар...».
Другая концовка:
Наконец, нашёл птенец свой родимый дом,
Теперь он дома, и не важно, что ждёт его потом.
И решил он время даром, впустую не терять –
Пришла пора и ему от пения радость получать.
Вобрал он воздух, грудь его раздулась,
И, что было мочи, он запел, и брюшко сдулось: «Ку-ку!».
© АЛЕКСЕЙ БЕЗРУКИХ 12.05.2009г.
Рецензии и комментарии