...мрамор...

По мрамору так красиво ползут линии,
Что хочется выменять их.
И надеть.
И может дело совсем не в его имени,
Но почему тогда говорить не могу без помех?
Исцеляя себя,
Он услышит смех…
Где-то в инее, обернётся,
А там след простыл от былого уныния.
Гнётся, гнется, отчаяно гнется,
Судьбы беспощадная линия,
Но если человек мне дорог,
Он в любом состоянии солнце.
Он в любом состоянии нужен.
Я ими всеми переболел,
Всеми стал простужен…
Как в мраморе, не искал паутин,
Нашел себя в отражении зеркал,
Сплетенных картин, стоя у витрин,
Пыльного города.
Ищя в портретах его глаза,
Находил целый мир…
Но… всё это не то,
То другое,
Не нужное мне для визуала,
И снова, заново, по новой…
Всё сначала…
Как мрамор застеклил мои зрачки,
Они теперь на мертвой точке…
Стоят на месте, подтекая, кровоточат
А знаешь, без него не очень…
По мрамору так красиво ползут наши линии,
Может не из того мира я… может не нужны все линии,
Но если он сидел где-то со мной, то слышал, что творится,
За стеной непонимания, потери.
Он знал, внимал, слепо верил,
Я искренне старался не дышать.
Прости, мне слишком надоело врать…
Что нет того, что вовсе помнить не могу,
О чем я каждый вечер говорю?
В своем душевном монологе,
Где тщательно перебираю все слова,
Я не с ним… и не хочу…
И я пустой, и я молчу…
И дрожь по телу…
И слезы ветру
Ему, ему, ему,
Оставлю я.
На столь прискорбном повороте дня.
Я расшибусь о стену
«для» и «за»,
Но не хочу…
находясь рядом,
замерзать.
По мрамору
скользили капли крови,
они о линиях мне вновь напомнят…
и я уйду протороторив,
что всё таки «Aroha ki a koe»…