Страшное Имя

Оскар — этим словом можно назвать копьище,
этим словом можно резать живьё и разить росу,
этим словом безумец сердце в пожаре ищет.
Оскар звучит острым осколком, который кожу на части рассудит.

Лучше быть на марге отчаяния или червем,
чем лучше тебя оказаться, хотя бы на градус;
Но лучше быть дьяволом, что в котла запечёт тебя чреве,
чем драным животным, что ты подобрал б, чему не обрадуюсь.

Оскар — нет ничего позорней, чем выкрикнуть из меня;
Нет ничего безумнее, чем мёртвою хваткой цепляться за твоим ж танком;
Нет ничего страшнее, чем у тебя за… одно извиняться.
Из живота бы крикнула, но я не Каштанка.

Острое имя, это не имя, его заслужить надо лишь,
Оно лучше чем жирные, грязные волосы Альбериха похотливого —
Что в карманах карликов грязных? Этим ладонь не наделишь,
Что аккуратно придержит резь в торжестве, как пиво.

Вотан, сверхскульптором прыгнув, вырвал кусок мелодичного снега,
И заострил тебя в краснеющий летом безумный меч.
ВЫлонив стремление к безумствию дружб, прозвал как Сенека,
Я осколки разбитых зим целым культом воздвигла Млечному
Из-за натянутой на тебя кожи — полотен обратного неба.
Выбросив вызов встать — пером защищаться по-кесарьски нет бы.

Империя белая Острит вокруг существа моего.
Это не Оскаром разбита большая бутылка на стёкла?
Скорей это фасция лезвия, что луной устремлённая в море вон,
Вдвинет, проснёшься в полотна замёрзшим, в страхе без берега около.

Больно и страшно глотать всё выкрикнутое в бессилии,
Но невозможно выжечь безумную музыку, нажравшись ночей.
Ночи стадом несутся как звери, что страхом бесили,
Их зубы как Оскары цеплялись за сердце и мозг, но чей?

Я от всего в отстранении, став вместо Рима Италией,
Но не жду ничему подчиняться, как бредил Кант.
Ос — то же терзание, смехострах, сатанизм, и так далее,
Перерубив существо словно к чУждому брегу канат —
Слово Оскар это сабля, которая меня обезглавила.