Туманы стлались над равниной...

Туманы стлались над равниной,
даруя временный покой,
а он лежал под мешковиной,
боясь услышать тот же вой.
Закрыл глаза, внимая тиши,
и провалился вскоре в сон,
пропав из выкопанной ниши,
услышал звуки битвы, звон.
Он был в степи, ойратский воин,
из лука он сражал врагов,
джунгарской славы стал достоин,
но вот попал в глубокий ров.
Сгустились тучи, стрекот. Что же?
Он пуще припустил коня.
Лишь на одно оно похоже…
Проснулся он, себя виня.
Не вышел против — из боязни,
закон войны он твёрдо знал:
объектом станет тот для казни,
кто против раз хоть выступал.
Срази его! Победа? Слава!?
Посмертный более почёт.
Как гидра — сила многоглава,
да артиллерии налёт.
Закрыл глаза, вдруг стало тише,
и провалился в прежний сон,
он становился кем-то выше,
Давчи был прозван словно он.
Не принял бой, врагов минуя,
с Алтая бредший на Кашгар,
одно тем только знаменуя — не стало более джунгар.
В поклоне он: Цяньлун-владыка
издал протяжный было стон…
Проснулся тут же он от рыка,
над ним навис с гранатой дрон.
Бояться далее? Что толку!?
Ведь жизнь раба недорога!
Отныне стал подобен волку,
с отвагой бить ходил врага.