Тело, которое дышит

Редактору вновь поднесли первосортное блюдо.
«Бестселлер! Бестселлер!» — вопил оборотистый штат
В чутьистые ушки кормильца культурного люда,
Но шефа никоим не брал заводной аромат.

Ни нотой, ни перцем, ни солью игры персонажа
Доволен он не был, едва ли отведавший текст
На высшую, словно железная воля, продажу
Пикантных и прочих сюжетных засаленных мест.

«Скажите мне вкратце, о чём эта мощная штука,
Ребятки», — редактор с помощников суть попросил,
И те восторгались историей! Прежние руки
Владели от корки до корки творением сим.

«Вот именно, братцы, история!» — смех его занял
На десять, наверное, странных дурманных секунд.
Главред извинился и смело отправился в баню
Лавандовым паром вернуть живописный уют.

«Баллада, роман, эпопея, новелла ли, сказка,
Сонет, эпиграмма, элегия, ода – весь сок
Всегда выжимают из кем-то о чём-то рассказа!
История всюду! Заденьте мой нервный пучок!..

Да что это я в самом деле?» — редактор машину
Почти позабыл разделить с одинокой душой
В пургу, на дороге, её заметало причиной
Являться себе в непогоду как будто чужой.

«Садитесь, пожалуйста», — шеф бы отказу дал сдачи.
«Спасибо», — сказала она, еле слышно присев
С водителем рядом. Посёлок, неблизкий и дачный,
Обоих ждал очень на снежной своей полосе.

«Вы любите книги?» — главред не стал медлить с вопросом,
Который ему задавал всяк товарный творец.
«Люблю. Но одну», — улыбнулась румяная роза,
Цвести и цвести в хлопотливом пушном декабре.

Со дна рюкзака та одна на ладонях всплывает,
Чтоб каждый листочек для ока мгновенно мелькнул.
Встречается вдруг жизнь однажды досадно иная,
С ней видишься днями, ночами препятствуешь сну.

«Истории нет. Здесь пустынно», — редактор и счастлив
Отсутствием полным каких-либо знаковых лиц.
Добавила гостья в огонь, да приятного масла:
«Кого удивишь белизной пожелтевших страниц?

Я снова и снова читаю бездумную роскошь
Рождения тысяч и тысяч случайных имён
Под солнцем, луной и звездой развитого зарока
Ни буквы не сеять в галактике равных времён».

Мужчина хотел бы купиться на прелесть дикарки
С планеты нагой, привлекательной всем красоты.
Такая вокруг ослепительно книжная яркость!
Позволить должна никогда ему к ней не остыть.

«И что же есть ценного в данных без капельки оных?
Что строится меж?» — взывал к факту взыскательный шеф.
«Ну вы расскажите историю с данного лона
Кому-нибудь между бурлящих словцом совершенств.

Побудьте застройщиком метров в поточном формате,
Где некуда яблоку в строчке за строчкой упасть…
Один – говорит, второй – слушает, третьему – хватит.
Глядишь, и пропала к прочтению сладкая страсть.

Уже недостаточно даже сверхпрочных конструкций
Поимки внимания вас в шедевральный капкан,
Большой интерес усыхает до прозвища Куцый.
Теперь «Ручеёк» вместо тома из цикла «Фонтан».

Знакомый пейзаж», — незнакомка на книге любезной
Листок сорвала и сложила квадратик в рюкзак.
«Не стану испытывать вас на волне интереса,
Попутчица», — шефу понравился будущий шаг.

*

«Шедевр! Шедевр!» — сотрудники пели главреду.
Нельзя ни продать, ни купить содержательный взгляд
На знак увлечённости в прошлую вьюжную среду.
Обычная роза. Чем взял-то её аромат?