«Не нужно мною внушать ужас перед сном…»

Не нужно мною внушать ужас перед сном
Лишь для того, чтоб чада век не размыкали,
Когда супружеству порою суждено
Слегка забыться во влюблённом покрывале.
Каков малыш… Безвинной матушке солгать.
Не страшен я! В оконце мигом заглянувши,
Стряхнул с себя лукавство, злобство и рога.
Художник мал и зрит другому в его душу.
Смотри ж, родительница: нет натуры сей!
Ваш дом – оплот, а не очаг проникновенья.
Ни за окном, ни в повседневном колесе
Родных картин не взяться вздыбленной геенне.
Теперь целуй сынов, румяных и ручных;
Покойна ночь под покровительством бессмертных
Из уст светлейшей на желанья стороны.
Злодею вновь пришлась по вкусу её жертва.
Октябрь звёзд – листва ест ржавчиной их блеск,
Красны до пят лучиться бледностью покрова
То тут, то там несносных в дальности небес.
Нагое древо, и лети мой в корни повод.
И с крыши ровно столько метров до земли,
Сколь псу хватило духа лай не растревожить.
Друг, люди вбили между нами терпкий клин.
Ты овеваешься лицом, но видишь – рожу.
Столетья прочь! Мы вместе, помнишь, шагом в шаг
Вошли б сюда, слюной давясь от буйства соков!
Посмел бы кто друзей за недругов держать,
Швырнуть на цепь и вбить на гвоздь презлейшим догом.
Прощай. Сегодня я пришёл в последний раз.
Семья росла, крепчала, зрела и манила.
Совместный труд без всхлипа к жалости украсть
Трудов не стоит наторелому вампиру.
Как хищно пахнет ломтик кухни во дворце.
Король склонился над брильянтом королевы…
Оно наверное преследовало цель
При спуске вниз не обнаружиться, во-первых.
Застать врасплох продукт на полке, во-вторых,
С ванильным запахом и мужественным хрустом.
Околосердные древнейшие дары!
Потомков мрак с голодным и болтливым грузом.
Куда деваться, если вылезли клыки?
Мальчишка щёлкал ими и шептал: «Я знаю.
Ты пьющий кровь. Огонь глотающий. Вампир!
Что славы в том? Одна безвкусица дурная!
А спорим, ты не выпьешь кружку молока!»
Дитя азартное, однако ж, как попалось.
До лучших пор кошмар гуляет по векам.
Придёт ли час стоять посредь пустого зала?