Одинокие

«Быть может, всё в жизни лишь средство
Для ярко – певучих стихов»
Валерий Брюсов

Ночь. Тишина. Новый день не начал расти —
темнота придавила тучным телом
городские лабиринты часов до шести.
А сверху злобный одноглазый демон —
лунный циклоп, вылупил замутнённый зрачок
под куполом звёздного забвения…
Возьму из лиричного сачка ночной стишок —
бабочку бренного откровения,
грустно трепещущую тревожностью мрака,
и, как ловкий лепидоптерофилист*,
закреплю на мониторе виденье страха
или распластаю на покорный лист…

Снова, в сачке удручённого стихотворца
обречённо бьётся бабочка траурница…

Обозревает равнодушно зрачок лунный
галактики мегаполисных окон,
за которыми обыденный и безумный
мир, пожираемый злом и пороком…
Вот пролился в одно окно
луч неземной вековечной прохлады.
Здесь бездна безмолвия стынет давно
и воздух пропитан печалью утраты.
На старом столе под слоем пыли —
таблетки, флаконы, зыбкие тени.
Омертвевшие чёрные стрелки застыли
в склепе времени. Бесстрастно олени
смотрят с ковра у подножья заснеженных гор
на ветхую, замызганную кровать.
Валяется брошенный сыном топор,
которым убита мать…
Зверски иссеченная и почерневшая,
взирает усохшими веками в потолок,
мумия полуистлевшая.
Здесь и сумасшедший сынок
под плафонами люстры застыл над паркетом…
Из распахнутой форточки холодит.
Осенью и зимою, весною и летом,
пять лет беспризорно парит…

Никого у них нет в этом временном мире,
где жизненной плотью питается смерть.
Одинокие мумии в старой квартире…
Как встретил их тот — неведомый свет?

P.S.:
Обществу мало дела до одиночества.
Пусть не иссякает родник стихотворчества,
до смертельного водопада бурля,
но, не всё в этой жизни лишь средство для
ярко – певучих стихов…
А неизбежность грехов —
ныне и присно и вовеки веков…

В мрачной коллекции грустного стихотворца —
на булавке стиха — бабочка траурница…

* Лепидоптерофилист — коллекционер бабочек.

(2020)

* * *