Бушует шторм "Z"

Ритмизованные фрагменты повести
Даниила Туленкова:
«Шторм Z. У вас нет других нас»

*
Фрагменты памяти —
осколки
неизбываемого ада.
И снова,
снова
боли столько —
вспомнить жутко.
Но,
помнить надо…

*
Скованы мысли печальные,
в цепких звеньях откровения.
Льнут памяти привидения
невероятно реальные…
Сюрреализм пережитого
бурлящий в черепной коробке,
бредово истязает снова.
Снова душа в адской духовке…

*
Смрад,
бесцветность,
тупость,
пустота,
тюремной гнилостной трясины —
добра нечистого нищета,
серость
арестантской рутины…

Война —
ассиметричный контраст,
взрыв гаммы цветастых оттенков.
Время рвануло!
На что горазд
в жуть вырвавшийся из застенков?

*
Зэковский
мглистый менталитет,
в горниле СВО расплавило…
Никогда
не забуду «Шторм Z».
Выжил —
исключение из правила…

*
Не проклинайте нас.
Не всех
в герои,
определяют судьбы.
Но, беспощадною порою,
пеклись в аду —
не обессудьте…

*
В зрачки неистовые смерти,
смотреть старался не моргая.
Сомнений искушали черти,
влекли в бездушность круговерти,
порокам душу продавая…

*
Я — обычный.
Не супервоин.
Уголовник.
Сперва, не ловкий,
но,
с двухнедельной подготовкой,
и в новенькой экипировке.
Уничтожать врагов
настроен,
зверской,
отчаянной
штурмовкой…

Если не буду упокоен,
то выгрызу в боях
свободу.
Отныне,
нет на зону ходу…

*
Освобожденье,
а может смерть,
преподнесёт война в награду?
Отпущено нашему брату,
шансов немерено умереть…
Мы были всякие
и будем,
однородной,
гибельной чередой,
бездарных
и геройских судеб
заброшенных
в украинский забой…

*
Нас, папа–Ростов
без лишних слов
принял.
Смертный выдал медальон.
Камуфляж —
не сидела муха.
Рвать врагов за волю
был готов.
Знал,
ждёт знатная заваруха.
Пусть,
шансы — один на миллион —
быстро гибнет тюремный планктон.
Вдруг,
прозевает смерть–старуха?

*
Обучали штурму окопов
и действиям в жилой застройке.
Немало по жизни протопав,
считал себя умным и стойким.
Инструктор–зверь
матерно рычит:
«Покойники!
Пройти ещё раз
окоп до «штанов»!*

Кричит мне —
«Б*я, не мычи!
Вас прикончит любой ***aras!
Мало шансов у вашей двойки.
Вы сможете справиться только,
со стариками–алкашами!
Сгодитесь для фарша мясного.
Мы же вам погибать мешаем!
Давай, на исходную, снова!»

*
Нас палкой никто на фронт не гнал
из тьмы тюремного, вязкого быта.
Но, никто из нас,
не осознавал,
сколько
бесполезно
будет перебито…

*
Здесь
всё против нас,
даже небо,
в проклятой и несчастной стране.
Жажда смертного ширпотреба,
жизни поджидает на войне…

*
С рассветным маревом кровящим,
до отсветов заката хищных,
да и ночами службу тащим.
Тащит и она, горемычных
нас,
на беспощадные штурмы.
Мы подписались на опасность.
Не просто
в текст литературный,
не вставить матерную
яростную ясность…

*
Мозаичных фрагментов узор —
смертельный калейдоскоп
бредовой жути —
СВО — обыденный набор.
Не обессудьте
за выплеск непотребной сути…

*
Что–то блаженное есть в новичках —
любопытства больше чем страха
в наивных,
безрассудных дурачках,
которым,
угрожает плаха…
Помню,
свой идиотизм первых дней.
Нелепость мою
пощадила
удача.
Но, испытал не мало
хрени я.
Знать,
жизни иные были нужней.
Обошли безрассудного лоха
смертельные завихрения
лиха…

*
Не забуду лютое задание.
(Чем закончится, знали заранее.
Увы. Не откажешься. Один *еr…)
С утреца,
на нескольких БТР,
прорваться к окопам укропов.
Ворваться
и захватить опорник**,
перемочить ***аrаsоv надо.

Всех нас положат!
Выхода нет.
Приказ.
Славный штурм
спланировал наш ***aras.
Рьяно прём,
прямиком в трупосборник…

*
Нас начали гробить
расчётливо,
за километр до вражеских окопов,
как на учениях…
Мать чёртова!
Материм командиров–остолопов.
Посыпались раненые и трупы
с брони.
Устилают землю братцы.
Изрядно поредевшей
нашей группе
удалось
в их траншеи ворваться!

*
Повсюду хохлы.
Поливают свинцом.
Мы в жуткой *опе —
в очке Зеленского.
В дебрях
того ада вселенского,
каждый второй
представился мертвецом…

*
Нас кромсают умело,
раненых наших
добивают озверело —
не нужны.
Однозначно — обречены.
Вопросы — стандартный набор:
— Кто такие?
— Сколько Вас?
— Какое задание?
И — пуля в голову — в упор.
Так поступаем и мы —
реалии войны.
Грешны.
Минусуем хлопцев
и сострадание…

*
Наседают.
Жмут.
Немерено их.
Надо назад…
Не распакован окоп.
Глупо положили
стольких напрасно.
Какой ***bо*b
приказал брать в лоб?
Отходим.
Что будет с нами?
Не ясно.

Глупо провален
мясной штурм
обычный.
Смерть
обильно
насытилась
добычей…

*
Остались позади окопы врага.
Спасаемся от добивания.
На бруствере,
провожает голова нашего бойца —
водрузили гады.
Отрезали нам в назидание —
не отступившему,
вопреки замесу…

Эдакой правде,
не просочится прессу.
Наблюдаем
ужасную картину
бессильно…
Ярость клокочет
до сих пор.
Прокляни Господь
эту Украину
зверскую,
если ты есть!
Знать,
режиссёр
ещё не зачат,
призванный снять фильм
об этом.
Короче —
ползём,
кипим…

*
Какой бы ни был приказ,
— закон для нас.
Эх, сколько зэков,
не зэков,
швырнут не раз
в топку войны
разные командиры
с умудрёнными глазами мясника,
обожающего профессию свою,
как наш,
твердящий:
«Не бздеть! Вперёд! Пока…
Надеюсь прорвётесь,
не sъе**tesь в бою!..»

*
Мозг
не сразу мозаику сложил.
Да,
я, ещё целый штурмовик.
Да, жив.
Да, мясные штурмы будут.
Не избежать.
Но,
важна смекалка,
навык побеждать!

Много вопросов к организации.
Нет вопросов — для чего и зачем.
Испытание нужное нации.
СВО —
предмет правдивых поэм
в грядущем,
может быть,
менее лгущем…
Преждевременность правды
опасна.
Кому не ясно?

*
С наших низин,
казалась бессмысленной
бесконечная
штурмовка врага.
Сгинуло бесчисленно.
Свыше знали —
остановить накат
надо,
вымотать ВСУ.
Сжималось
очко Зеленского
кровожадно.
Жуть…

*
Неизбежно дерьмо.
Досадно.
Реальность гадка,
противоречива,
Выбор
в трудной ситуации
не прост.
Правда — кровава,
порой — некрасива,
как неприглядный,
но,
естественный понос…

*
Простите,
если обижу кого–то,
война —
кислый запах страха и пота,
запахи трупов и пороха —
война.
Нельзя избежать здесь
запаха *овна…
Кажется порой —
этот запах основной.
Витает
в лесополках*** и блиндажах.
Он, у раненых
и убитых в штанах.
В полиэтиленовых пакетах,
выброшенных
за бруствер, привычно.
Неприлично
описывать поэтично.
Смердящая правда —
противно это.
Но,
с запахом *овна любая победа…
Любая победа — с *овном.
Дезодорируют потом…

*
Нас снова
встречает мерзкое дно —
штурмовать
развалины Работино.
Арта**** хреначит.
Ошмётки от роты.
Кладут
кассетку за кассеткой.
Метко.
Мочат нас
как тараканов.
Уроды!
Хочется свалить навсегда.
Но куда?
Рядом матерится боец,
мол, пи**ец!
Прав.
Но, заткнись дружище.
Не всем пи*dа!
Безнадёжен,
лишь идиот
и мертвец…
Не бzди, айда!

*
Так и должно быть.
Да.
Мы —
дармовое мясо,
простой, расходный материал.
Служба у нас такая.
Боевое,
Б**dь,
взаимодействие!

Я штурмовал…
Вовек не забуду
пылающий ад.
Каждый метр
кровью пропитан
обильно.
Героически,
насмерть
стоял наш брат.
Противник был хорош —
жизнедавильню раскочегарил.
Мы,
в адреналине захлёбывались,
и в крови,
как на бойне.
Погибали
достойно вполне.
Остатки безвестных
гниют поныне,
под теми руинами
проклятыми,
перемолотыми снарядами.
Такой
братской могилы
удостоены…

*
Похоронный наш прорыв,
недешёвый —
тариф выдан смертельный
безлитмитный.
Но, сорвали
прапор жовто–блакитный
с развалин работинской школы…

*
Угомонись кореш,
зряшную чушь порешь.
На зону попал по дури,
по алкашне.
Тоскуешь по бывшей,
бросившей жене.
Я проходил.
Не сложилось что–то.
Всё взвесь.
Она там,
ты — здесь.
Мы — штурмовики.
Одна рота.

Всё маешься и вспоминаешь…
Не ссы,
запутанный и многословный
простачок,
с лицом простым,
как за три рубля трусы.
Да не h**vый ты.
Просто ты — дурачок.
Заморочен дружок.
Так базарил я про себя,
слушая опять
заезженную пластинку
его связи.

Наверно ей плевать —
с другим кончает.
Б*ядь —
судя по рассказам —
было много грязи —
почти, звезда порно.
Знал таких дам —
в роттердам,
и часами с члена не слазит.
Размечтался кореш
сойтись повторно…

Царь зверей
шифровался в его имени.
Он так и воевал.
Как бы у них было?
Вопрос не важный
уже.
Через день разорвал
беспилотник вражий
его,
вместе с надеждами
наивными…
Войной
расчленён
во имя…
Она помнит его имя?

*
И снова в передок,
в вагину смерти,
лезем
словно
вожделеющие черти.
Вновь разбиты
наши штурмовые группы.
Обильно сеем трупы…
Ползу
среди тел безжизненных
и по ним.
Нас вычислили быстро хохлы.
Хорошо еb*шаt!
Прилетают в подарок
стаи злобных мин,
И нынче
противник
добросовестно пашет…

*
Взрывом
подбрасывает полчеловека —
кувыркается,
ручки трепыхаются…
Кто он?
Рвусь вперёд,
меня не касаются
проблемы трупа.
Лютый замес.
С разбега
влетаю в канаву.
И тут труп —
оскалился белозубо…

*
Раствориться хочу,
стать
воробушком,
малюсенькой мышкой —
и от смерти
уползу,
вырвусь,
улечу!
Трусливые фантазии
слишком…

*
Мы шкеримся в любой норе.
Неохота
на трупосклад.
Штурмовиков раскидало.
Группы нет.
*опа…
Рассеяна пехота.
И снова,
шансов до обидного мало…

*
Трусливые пятисотые
как слизни
слиняли,
думают —
проканает авось.
Страшно отдавать
единственные жизни.
Не всем из них,
на этом свете довелось
остаться.
Не просто от судьбы
Sъ**аtьsя…

*
Всегда
страшен враг
по ту сторону фронта.
Гораздо страшнее
наш
трус и предатель.
Война
всех отфильтровывает
без понта.
Да ты и сам знаешь,
читатель…

*
И чалятся
в загробном мире,
расписных,
коллег моих,
не знаю сколько.
Немало.
Не сложилось у них.
Не проканало…

*
Накладываю жгут.
Бодрю трёхсотого.
Ноги перебиты.
Он — плох.
Стонет.
Мычит.
Тащу
как мешок с *овном
огородами
к продырявленной буханке*****.
Может
домчит…

*
Седой,
нетрезвый врач
в нашей лесополке,
не спавший,
четвёртые сутки напролёт,
творит просто чудеса
без остановки —
наше кровавое мясо
режет и шьёт…

Подвозят,
подвозят,
подвозят
раненых.
Группа эвакуации
на пределе.
Не все
дождутся вывоза.
В целофан их —
бездыханных,
двухсотых —
в мешки чёрные.
Что там о романтике войны
пi**ели?
Пусть поведают
команды похоронные…

*
Сижу в сарае
из палок и говна.
Разносит «Брэдли»******
стоящий рядом дом
Где наши?
Не понимаю нихрена.
Мозги отбиты —
шевелятся с трудом.
Шарахнуть бы уродов
«шайтан–трубой»!
Угомонить на век,
коль хватит духу
Но у меня
только калаш с собой.
Всё ближе слышу
непонятную движуху…
Знать,
этот сектор промки*******
в огневом мешке.
Дали б джазу******** наши,
накрыли бы гадов —
предавших нас братьев…
Мысли стонут
в башке.
Ну почему нет залпов
наших градов?!

*
Я правильность действий
осознаю.
Убить врага —
нормально на войне.
В бою,
в гиблом украинском краю,
удача улыбалась часто мне.
Меня оберегало
что–то
будто…
Я выжил —
неожиданное чудо.

*
Геопилитика — надчеловечна.
Насилье —
государственности суть.
Плёнка жизни планеты
бесконечно
меняет контуры.
Не обессудь
читатель случайный.
Военный путь
истории,
трагичен,
но извечен.
Насилья метастазы —
естество.
Никогда,
не может быть излечен
порочный ужас
жестокости его…

*
Чертовщина
царит в биосфере.
Мир беснуется,
особенно сейчас
Не навечно
возможностей двери
нам распахнула
история.
Надо не упустить суровый шанс!
Перекраивается территория…

*
Глобальных перемен девятый вал
растёт и ширится неумолимо
И если ты беды не испытал,
то это временно и поправимо…

*
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………

*
Я настоящий,
такой как есть.
Раскрыл свою правду
простую.
Если не нравится?
Знайте честь —
пожалуйте проверить
на передовую…

— * Штаны окопа — раздвоение траншеи.
** Опорник — опорный пункт противника — участник местности, где окопы, траншеи, укрытия соединены между собой для организации обороны.
*** Лесополка — лесополоса.
**** Арта — артиллерия, чаще ствольная.
***** Буханка — с середины 50-х годов прошлого века народное название автомобиля — компактного фургона «УАЗ 452».
****** Брэдли — американская боевая машина пехоты.
******* «Промка» — промышленная зона.
******** «Дать джазу» — поддержать огнем из тяжелого вооружения.

(2024)

* * *