Орел.

Всю ночь блистали молнии тугие.
И прах мирской смывало в жизни сень,
так конь скакал по тлену и крапиве
во ужас потрясенных деревень.

Светло как днем казалося Заволжье,
Закамье и Урал познали Страх,
страшились молний гнусность и безбожье,
дрожа как зайцы мокрые в лесах.

И рябь воды как рябь Беды и Горе
все проницала в высохшей стране.
Качало реки, океан и море,
и воды гром рождали в вышине.

И таял свет, и лампочки слепые
змеились, гасли проклятых квартир,
и притолки качались как живые,
то гиб и мер весь окаянный мир.

И страх обьял обитель нечестивых,
и всяк в посмертье глядя трясся, зол.
В долине Смерти ныне суетливый
вдруг всяк невер бессмертие обрел!

А ливень лил, смывая в море деньги,
дома и банки, трубы и мосты,
стирая карту мира помаленьку,
и прахи кладбища, и звезды, и кресты.

И все тряслось, и падало, во аде
стенали бесы, грешники и твердь,
звенели цепи спереди и сзади
отрогов ада, выла даже смерть.

А в здешний свет от края и до края
явилась Вечность, ярый красный мак.
Автомобилей похоть вдруг дневная
дрожала в ночь, во молнии, во мрак.

Вся присмирев гордыня человечья
уж не могла и слова молвить здесь.
Все замолчало, всякие наречья.
Язык всяк гас, щерилась злая Честь.

Разорвалась вселенная. Покровы
былые спали.Ангелы вошли
во старый мир, мир нежити не новый.
И яркий Крест превыше стал земли.

Вода, в огне небесном испаряясь,
сжигала мир. И празднословья день
сокрылся в тучи, змеем извиваясь,
шипя валяся в мертвенную сень.

И тихо стало. Тихо и тревожно,
все в мире смолкло, глядя вверх и вниз.
И взмыл орел. И плакал мир безбожных.
Звеня в тумане падал с древа лист.