Сегодня в хате радость
Возрастные ограничения 0+
«Штормовкой омоложенное тело»
Павел Майский
Сегодня в хате радость через край,
И гомон не смолкает до рассвета.
«Сынок!.. Приехал в отпуск…
Мать, встречай...»
А отпуск северян — длиннее лета.
Подарками завален весь диван —
Родителям, сестре и двум племяшкам:
Платки и джинсы, новенький баян,
А наверху — жокейская фуражка.
«Тебе, отец. Твою пора в утиль,
Ведь доносил до дыр, не расстаёшься...»
«Сынок, ты что? Ну, ты и учудил,
Ведь я старик. Ты надо мной смеёшься?»
«Ничуть, отец. Да ты ещё на вид
Куда с добром! Вот джинсы, вот штормовка...»
«Нет, мать, ты глянь, чего сынок творит,
И как болтать он научился ловко...»
Одели чуть не с боем старика,
Хоть и пытался дед сопротивляться.
Жена с улыбкой к мужу подошла:
«Да ты помолодел годков на двадцать!»
«Не смейся, мать /сам к зеркалу пошёл/,
Да завтра скажет каждая бабуся,
Что, мол, Егорыч наш с ума сошёл,
Коль я под старость в джинсы наряжуся».
А сам себя — и в профиль, и анфас,
То боком, то другим он повернётся.
«Эх, тряпки хороши, да не про нас...»
Но видно по глазам, что он смеётся.
Назавтра дед пораньше утром встал,
И, думая, что спят ещё соседи,
Корову в стадо… в джинсах он погнал,
Штормовка новая и кепочка на деде.
Вдруг за спиной:
«Ты глянь, Егорыч ведь.
Егорыч точно. Как хорош собою!
Когда ты так успел помолодеть?»
… Смеялся дед и молод был душою.
Павел Майский
Сегодня в хате радость через край,
И гомон не смолкает до рассвета.
«Сынок!.. Приехал в отпуск…
Мать, встречай...»
А отпуск северян — длиннее лета.
Подарками завален весь диван —
Родителям, сестре и двум племяшкам:
Платки и джинсы, новенький баян,
А наверху — жокейская фуражка.
«Тебе, отец. Твою пора в утиль,
Ведь доносил до дыр, не расстаёшься...»
«Сынок, ты что? Ну, ты и учудил,
Ведь я старик. Ты надо мной смеёшься?»
«Ничуть, отец. Да ты ещё на вид
Куда с добром! Вот джинсы, вот штормовка...»
«Нет, мать, ты глянь, чего сынок творит,
И как болтать он научился ловко...»
Одели чуть не с боем старика,
Хоть и пытался дед сопротивляться.
Жена с улыбкой к мужу подошла:
«Да ты помолодел годков на двадцать!»
«Не смейся, мать /сам к зеркалу пошёл/,
Да завтра скажет каждая бабуся,
Что, мол, Егорыч наш с ума сошёл,
Коль я под старость в джинсы наряжуся».
А сам себя — и в профиль, и анфас,
То боком, то другим он повернётся.
«Эх, тряпки хороши, да не про нас...»
Но видно по глазам, что он смеётся.
Назавтра дед пораньше утром встал,
И, думая, что спят ещё соседи,
Корову в стадо… в джинсах он погнал,
Штормовка новая и кепочка на деде.
Вдруг за спиной:
«Ты глянь, Егорыч ведь.
Егорыч точно. Как хорош собою!
Когда ты так успел помолодеть?»
… Смеялся дед и молод был душою.
Рецензии и комментарии