"Порождение войны"
Алёна Ленская Возрастные ограничения 12+
Стихотворение родилось после прочтения этого рассказа Владимира Киященко.
«Чтобы помнили».
Мне было шесть лет, бабушка вела меня в парк Горького, был май, и приближался Праздник.
Я уже знал, что это Праздник Победы, но еще не знал, что такое война. И на перекрестке Дзержинского и Маяковского, у молочного магазина я с ней столкнулся.
С войной. Как воспитанный мальчик, я с ней поздоровался, и, как учил меня дед, спросил: «Йося, как поживаешь? Как родители?»
Смысл этих вопросов тогда был мне недоступен, пришлось чуть подрасти, чтоб понять. Тот, к кому я обратился, посмотрел на меня, узнал, и стал рассказывать: как он с мамеле ходил на Благбаз покупать ботинки для школы, что завтра он с папочкой идёт в зоопарк кататься на пони, а летом всей семьей они поедут в Херсон.
Ребята, мне было реально страшно! Передо мной стоял высоченный худой еврей лет сорока, но совершенно седой, аккуратно застегнутый на все пуговки, как школьник. Он болтал о разной житейской ерунде и плакал. Губы рассказывали о пони и Херсоне, а из глаз текли слезы. Но страшнее всего был чайник. Какой чайник? Латунный чайник, литра на три, наполненный мелочью.
Представили картину маслом? Это был знаменитый на весь центр Харькова Йося с Чайником. Порождение войны, совесть нашего района. Каждый Божий день он выходил на перекресток Дзержинского и Маяковского, становился у молочного магазина и смотрел на балкон второго этажа 76-го дома, не выпуская из рук чайника. Чайник служил Йосе и кошельком, и авоськой, и чехлом для документов.
Даже у дворовых сявок считалось западло стянуть из чайника хоть копейку, били за это жестоко.
Все знали Йосину историю.
История же была такой. Когда немцы первый раз вошли в город, Йосина семья не успела эвакуироваться. Их квартира на втором этаже дома 76 приглянулась двум немецким лейтенантам. И чтоб долго не валандаться, а заодно «окончательно решить еврейский вопрос», Йосиных родителей повесили на их же балконе. Перед смертью мама Йоси положила в чайник немного денег и вытолкала через чёрный ход, якобы за молоком. Много ли понимал шестилетний пацанёнок? За молоком, так за молоком. Он стоял у магазина и всё видел, а когда понял, что случилось- поседел и сошел с ума. С того дня ему всегда было шесть лет, и он всегда ждал у молочного магазина маму. Йосю прятали по семьям до 43-го года. А после освобождения города он снова занял свой пост. Вы спросите, зачем с ним нужно было заговаривать и спрашивать о родителях? Это был единственный способ вывести Йосю из ступора, отвести домой, накормить, привести в порядок. А деньги в чайнике не были милостыней, нет. Мой дед говорил, что это слёзы больной совести.
Последний раз я видел Йосю с Чайником весной 90-го года. Такой же седой и аккуратно застёгнутый, он стоял у молочного магазина.
И так же приближался Праздник…
Владимир Киященко.
Чтобы ПОМНИЛИ!
«Порождение войны»
Мальчик Йося
С чайником в руках.
Порождение войны
Далёкой.
Ведь его судьба
Не шоколад.
И она была поистине
Жестокой.
На глазах у Йоси
Малыша
Слезы горькие
От горечи и боли.
Он стоит всё также
С чайником в руках,
Губы искусав себе
До крови.
Йосе уж давно
Не мало лет.
Ну а он стоит всё также,
Лет шести.
Ведь трагедия военных
Скорбных лет,
Может каждого вот так
С ума свести.
«Как дела?»-
Спрошу я снова Йосю,
Чтоб на миг его хотя бы
Оживить.
Только так он мог
На миг очнуться.
Чтоб снова одним днем
По жизни жить.
Латунный чайник,
С мелочью на дне.
Не даст забыть нам
Об ужасной той войне…
«Чтобы помнили».
Мне было шесть лет, бабушка вела меня в парк Горького, был май, и приближался Праздник.
Я уже знал, что это Праздник Победы, но еще не знал, что такое война. И на перекрестке Дзержинского и Маяковского, у молочного магазина я с ней столкнулся.
С войной. Как воспитанный мальчик, я с ней поздоровался, и, как учил меня дед, спросил: «Йося, как поживаешь? Как родители?»
Смысл этих вопросов тогда был мне недоступен, пришлось чуть подрасти, чтоб понять. Тот, к кому я обратился, посмотрел на меня, узнал, и стал рассказывать: как он с мамеле ходил на Благбаз покупать ботинки для школы, что завтра он с папочкой идёт в зоопарк кататься на пони, а летом всей семьей они поедут в Херсон.
Ребята, мне было реально страшно! Передо мной стоял высоченный худой еврей лет сорока, но совершенно седой, аккуратно застегнутый на все пуговки, как школьник. Он болтал о разной житейской ерунде и плакал. Губы рассказывали о пони и Херсоне, а из глаз текли слезы. Но страшнее всего был чайник. Какой чайник? Латунный чайник, литра на три, наполненный мелочью.
Представили картину маслом? Это был знаменитый на весь центр Харькова Йося с Чайником. Порождение войны, совесть нашего района. Каждый Божий день он выходил на перекресток Дзержинского и Маяковского, становился у молочного магазина и смотрел на балкон второго этажа 76-го дома, не выпуская из рук чайника. Чайник служил Йосе и кошельком, и авоськой, и чехлом для документов.
Даже у дворовых сявок считалось западло стянуть из чайника хоть копейку, били за это жестоко.
Все знали Йосину историю.
История же была такой. Когда немцы первый раз вошли в город, Йосина семья не успела эвакуироваться. Их квартира на втором этаже дома 76 приглянулась двум немецким лейтенантам. И чтоб долго не валандаться, а заодно «окончательно решить еврейский вопрос», Йосиных родителей повесили на их же балконе. Перед смертью мама Йоси положила в чайник немного денег и вытолкала через чёрный ход, якобы за молоком. Много ли понимал шестилетний пацанёнок? За молоком, так за молоком. Он стоял у магазина и всё видел, а когда понял, что случилось- поседел и сошел с ума. С того дня ему всегда было шесть лет, и он всегда ждал у молочного магазина маму. Йосю прятали по семьям до 43-го года. А после освобождения города он снова занял свой пост. Вы спросите, зачем с ним нужно было заговаривать и спрашивать о родителях? Это был единственный способ вывести Йосю из ступора, отвести домой, накормить, привести в порядок. А деньги в чайнике не были милостыней, нет. Мой дед говорил, что это слёзы больной совести.
Последний раз я видел Йосю с Чайником весной 90-го года. Такой же седой и аккуратно застёгнутый, он стоял у молочного магазина.
И так же приближался Праздник…
Владимир Киященко.
Чтобы ПОМНИЛИ!
«Порождение войны»
Мальчик Йося
С чайником в руках.
Порождение войны
Далёкой.
Ведь его судьба
Не шоколад.
И она была поистине
Жестокой.
На глазах у Йоси
Малыша
Слезы горькие
От горечи и боли.
Он стоит всё также
С чайником в руках,
Губы искусав себе
До крови.
Йосе уж давно
Не мало лет.
Ну а он стоит всё также,
Лет шести.
Ведь трагедия военных
Скорбных лет,
Может каждого вот так
С ума свести.
«Как дела?»-
Спрошу я снова Йосю,
Чтоб на миг его хотя бы
Оживить.
Только так он мог
На миг очнуться.
Чтоб снова одним днем
По жизни жить.
Латунный чайник,
С мелочью на дне.
Не даст забыть нам
Об ужасной той войне…
Рецензии и комментарии