Театр

В наряде ярком Коломбины
из дома в полночь выхожу,
взгляд уперев в чужие спины,
по темным улицам брожу.

Увы, никто и не заметит
ни розу пышную в руках,
ни пояс, вышитый в корсете,
ни кружева на рукавах.

Я отражаюсь в сотнях стекол
то лишь лицо, то в полный рост.
О, Боже! Как мне одиноко,
как неуютно мне, до слез.

Сквозь облетевшие румяна
вновь проступает бледность щек.
Вот кто-то жуткий, кто-то странный
скабрезный шепчет мне стишок.

И я отшатываюсь к стенам.
Повсюду только мрак один.
Быть может, под ногами сцена,
а это – новый Арлекин?

Актер подмостки не бросает,
когда последний дан звонок.
Рука сжимает и сжимает
уже увянувший цветок.

Трагикомическое действо
играю, плача и шутя.
Я выбираю лицедейство
и отрекаюсь от себя.

Здесь из бумаги все короны,
и вместо слез течет вода.
Здесь шут сидит на царском троне,
читая реплики с листа.

Здесь каждый день меняют маски,
безумцы завтра так мудры,
здесь все кинжалы безопасны,
и из картона топоры.

Здесь умирают в луже крови
с казенным запахом чернил,
здесь бьется Ненависть с Любовью,
покуда им хватает сил.

Здесь Куртизанка и Бродяга
танцуют в паре болеро.
Спаси, спаси меня из мрака
Так и не встреченный Пьеро.