Солнце низины

Уныло и тихо в лиловом саду,
Огни не зажжёны, и ставни закрыты,
Скрежещут, вздыхая, могильные плиты
Под их стебельками в цветочном аду.

Траве невдомёк, но над нею кружатся,
Сминая гроздинки кристальных акаций,
Роняя плоды золотых померанцев,
Две бархатных птицы на бледном свету.

И первая — свет адамантовых перьев,
Вторая — кровавая стылая плоть,
Прогнившего мяса смердящий ломоть,
Фиброзный нарост омерзительных звеньев.

«Зачем меня хочешь убить и изранить,
Мертвеющий сплав из отёкших костей?
Свой труп размозжишь за кровавый трофей
Пока мы вдвоём от борьбы не устанем».

Сказала она и сестра её стихла,
На землю сырую спустилась та рыхло,
И вздох её ветру едва было слышно,
Меж тёмных ракит затерялся в ночи.

«Я солнце златое в закат провожала,
То в море спустилось и вспыхнуло ало,
Тогда волны впились в меня, словно жало,
Окровавленной сталью гнилые мечи.

И шар лучезарный, он падал всё ниже,
И дальше летел тот под земляной нишей,
Я слышала бездну, там стонет и дышит,
Ад, полный вампиров, грызущих червей.

Кровавая слякоть блюющих костей,
Вся та, что гостила над всем этим миром
И в пытке рожала гнилых упырей.

Мертвецы пожирали свои сгнившие руки,
Змеи ползали в ранах, извивались в испуге,
И демоны чёрным кровавым туманом
Взлетали над пропастью в мраке багряном,
Я ослепла от крови, задохнулась в грязи.

Пока тлел и рвотой сходил мой язык,
Я присела на толщу трёх каменных глыб,
Солнце встало, и круг лучезарнейших рыб
Опоясал с завалов
Мириадом кристаллов,
Облепленный шар, как кровавый полип.

И лучи под водою, те взвились, как нервы,
Осветили вдруг бездну под сгнившей водой,
Как столп бурых червей в околеющей стерве,
Шевелились останки несметной толпой.

И вампиры сожрали звезды оболочку,
Сонмы проклятых трупов взорвали рассвет,
Я очнулась, лежа на могиле отёчной,
Слыша, как в стылом мраке звенит рикошет.

Вместо шёлковых крыльев — две вспороты раны,
Два кровавых пинцета на стылой руке,
Свет застыл, и померк свод под ржавым экраном,
Тошнота забурлила во вздутой кишке.

Мертвецы доедали сгоревшие перья,
В воздух я поднялась и разбила кишки,
Сквозил грубый эфир в нагих подреберьях,
Неспеша раздирая мышц нежных пучки.

Солнце двинулось прочь от пропащей низины,
Я летела за ним, запинаясь о мрак,
Внизу тлел липкий страх, сирый морок руинный,
Тощих цепких теней догорал буерак.

Вновь на светлое небо звезда водворилась,
Но осталась я в мраке и тлене одна,
То, что в проклятой бездне так долго таилось,
Я несу, впредь не зная ни смерти, ни сна.