Пес "Конец"

Во времена отважных, благородных сэров
Положено неискушенным девам жить.
Во царстве культов, героических примеров,
Как неприкрыто можно девой дорожить.

Боролись рыцари за сердце Милой дамы:
Как они смело выходили на сраженья,
Что, не боясь возможной предстоящей драмы,
Теряли главы! За ее расположенье.

И куртуазною манерой на Нее смотрели:
Не прикасаясь, утопали в диве страсти.
Как неподдельно рыцари любить умели,
Чтобы за Чувство светлое убиться насмерть!

У нынешнего сударя немудреные цели:
Легкодоступные, непринужденные фигуры.
Ему удобно в, наспех стеленной, постели
Не разбирать глуби особенной натуры.

Давно одобрено общественной моралью,
Чтоб дама в танец кавалера зазывала.
А он был награжденный чтоб медалью:
«За упразднение духовного начала».

Природа гибкая сочтется привыкающей
К благам, что женщины добыли сами.
К мужчинам, вожделеющим товарищей.
К борьбе за превосходство меж полами.

Теперь отвагой сердце девичье исполнено:
Слагает мир она, построенный мужчинами.
Во все века вперед, уверенная, топала,
Чтобы детей своих воспитывать счастливыми.

Чтоб их беречь от политических режимов
И от любых тоталитарных провокаций
В уже дотошном толерантном мире,
Где правят семьи нестандартных ориентаций.

Где, обрекаемый на беспределы нрава,
Честной бунтует, сокрушается народ:
Мол, « Не тревожьте нерушимые державы! ».
Мол, « Putin, Save The Our World!”

Реальный мир ее, где бизнес- тренеры-
Уполномоченные просвещать людей.
В котором маги, колдуны из демонов
В разряд духовных перешли учителей.

Сей мир, униженный и оскорбленный,
Спасать не явится ни мессия, ни мудрец.
В него ворвется агрессивный и прожженный,
Остервенелый, одичавший Пес – Конец.

Он слишком долго спал в заснеженных долинах
Ее бескрайнейшей, истерзанной страны.
Дрожащий, фыркающий, в ранах и морщинах,
Он отдыхал. От прежней Мировой войны.

Под ней скользил блестящий кафель магазинов.
Она брела в мечтах, мерцая от бессилия.
И отражалась мельком в бутиков витринах
Густым отчаянным потоком изобилия.

Надежды вихри в ней гуляли и вскружались,
Неперестанно побуждая вдохновляться
Лишь осознанием, как трепетно влюблялась!
И как способная еще она влюбляться!

Вдруг колыхнулся, задымился жесткий мех.
Глаза звериные его налились кровью.
От оглушительной волны ее сдурев,
Очнулся Пес, охваченный любовью.

Пристанище мирских сует минуя,
Сквозь грезы созерцательного транса,
Они достигли апогея поцелуя.
И унеслись в межзвездные пространства.

В нем зарывается, в колючем, загрубевшем,
Им согревается во мраке невесомом.
Ей Пес возлюбленным открылся Снежный.
Холодный Космос- их предвечным домом.

Скулил безропотно, не знав другого рая, — Ласкать и ранить неуклюжими когтями.
Он, хрупкий стан в энтузиазме обнажая,
В ней упокаивался блудными ночами.

Они кружили меж галактик странной парой.
Сплетались в облаках греховной были.
На их объятья рассыпалися квазары.
Стелилось ложе им. Из млечной пыли.

Звездой подаренной чарована краса.
Из всех мечтающих девиц везучих,
Пес только ей являл земные чудеса
О лапищах пяти своих могучих:

Он проливался ей дождями в летний зной-
Она разгневанному небу впечатлялась.
Он поутру струился чистою росой-
И ею смело на рассвете умывалась.

За горизонтом из изящного лобзанья
Бродячие циклоны грозно ныли.
И погребали роковые их свиданья,
Кошмарами окутанные, штили.

Везде и всюду, где ступала лапа Пса,
Ей рисовались адские картины:
Дотла горящие Сибирские леса,
Приплывшие на берег умирать дельфины.

Велись масштабные захваты территорий
В их сокровенного общения моменты.
Пласты совместной тайной их истории
Смывали шедшие под воду континенты…

«В чем драгоценность человеческой души,
Коль продалась она дешевле чернозлата?
Края бессмертия покинуть поспешив,
Таким- Вы сами сотворили мир когда-то.

Дарили плоти и духовные ученья,
Сливаясь с биржами в коммерческом экстазе.
Вы заблудились в матерьяльном заточении,
С следящим же за вами « третьим глазом».

В потемках выбора, блуждающий и пьяный,
Ум напоказ выпячивает быт:
Казаться роликом бы…дорогой рекламы.
Казаться хочет…только бы не быть…

Угнаться бы за тенью развлечений
И пребывать в иллюзиях извращенных.
Трудов не знать. Болезненных мучений,
В стенах лабораторий пробуждённых…

Пленен я шармом наших диких единений-
Нам благоденствовало все, ещё живое…
Но не приму демократических воззрений,
Всех обрекающих на право крепостное.

Высокомерные и окаянные правители
Горды отобранными у народов тронами.
Теперь трансгендеры на Вас властители,
С своими-то не совладавшие гормонами.

Друг друга душат, истребляют страны
В ожесточенной за ресурсы схватке.
Вы отрекались познавать Нирвану.
Вы отказались обрести Самадхи.

Земля уставшая готова к очищению.
Вернуть исходное желает равновесье.
Пред ней мой долг, мое предназначенье-
Война Великая. Великая Депрессия...»

И к онемевшему скорей прижался телу.
Обвил застывший ее бархат наготы.
Так они вместе целый век и просидели.
Глядя в грядущую Эпоху Пустоты.

Он восхищался, как настойчиво природа
Сопротивления закаливала сталь.
Как в очагах войны формировалась мода
На Сострадание. На Веру. На Мораль.

Неубиенная для всех журчала лира.
И разливалась в затухавшем мирозданье.
Его, объятое божественным эфиром,
Еще звучало облегченное дыханье.

Хотелось жизни не сыскать ни дна, ни края,
Ни рокового, ни злосчастного Конца.
Но, неизменно, Пес, проснувшись, наступает.
Небесной карой возмущенного Творца.

Она раскатывалась мощною лавиной,
В непокаянной извергаяся мольбе.
Она всей сущностью скорбила о Кончине.
И сострадала Песьей горестной судьбе.

Ее приказчик современного Гестапо,
Судов вершитель лжецарю и палачу
Измотан с нею. От тоски заплакал:
«Чего ты хочешь?» -”Веровать хочу…

В разумный замысел Всевышнего- Отца.
В Его Всевидящее, любящее Око.
Что Царствию Егоже не видать Конца.
Что не оставит души гибнуть одиноко.

Останови заклятый танец нашей пары,
Хочу, чтоб мир воскрес. Осознанных людей.
Чтоб покатилось дальше колесо Сансары
Привычной жизни чередою и смертей.

Хочу, чтоб каждый Вечность смог открыть
За меркнущего прозябанья пеленою.
Ту Вечность, что далось мне посетить,
Когда носились меж планет с Тобою.

Хочу, чтоб Люди ощутили все друг друга
Завязанными нитями незримыми.
И в безопасном и сплоченном своем круге
Себе позволили бывать любимыми.

Чтоб Человек искоренял в себе гордыню,
Чтоб от болезней люди исцелялись сами.
И чтоб обитель милосердную отныне
Любой творил. Своими Божьми руками.

Пусть страсти низменные управляют ими,
Пускай самозабвению Они подвержены-
Пусть будет так. Позволь Им быть такими-
С одной единственной своей Надеждою.

Пусть дозревают, крепнут в испытаньях.
Пусть погружаются во Мудрость древнюю.
Через святое право- на страдания,
Через борьбу сплошную- за наслаждения.

Ведь в тщетный мир нисходят Боги даже,
Чтоб в теле смертном удивиться Солнцу.
Чтобы начать испытывать однажды
Всю гамму чувственных живых эмоций.

Ты ведь и сам от чувств не удержался,
Хотя готовил Землю ко сну беспечному.
Ты верил в будущее- Или б не поддался-
Тебе не чуждое всё человечное..."

Земля запряталась во траура вуали.
И, как влюблялась и любила, вспоминала.
В своей безудержной и благостной печали
Она заранее Его за все прощала.

Отнюдь не дева задушевными речами
В Нем убаюкивала внутреннего беса-
Сама Земля с ним обсуждала вечерами
Сего итоги буржуазного прогресса.

Он, перед Милой на колени тихо пав,
Щадил в Ее лице все Человечество.
Он обуздал свирепый, бесноватый нрав.
Он возлюбил Ее. А значит, и Отечество.

Он согласился с благородным каждым словом,
Совсем прирученный. И преданный любимой.
И к необъятным уползал своим просторам,
Чтоб сохранить родную Землю. Невредимой.

Пес благодарность чуял важною на свете.
Земля Пушистого, загладив досыта, заметит,
Что боли нет. Ни скорби. Ни кровавых пятен…
Что дым Отечества все так же сладок и приятен…