Луну и звезды, свет и тьму спрошу

Когда я, наконец, приду на суд,
провозглашенный сердцем чистым,
душа моя аукнется в лесу
последним криком: черствым, точно выстрел.

Когда мой день вот-вот уйдет в туман,
и сердце чувствует его холодный тон,
он ловкий предрекает мне капкан,
захлопнув только распустившийся бутон.

И в озере далеких звездных ям,
в которых я топил свои глаза,
предвечный отклик нахожу годам,
потраченным как будто и не зря.

Там, в самом дне, когда утрачен пульс,
когда глаза поднять — вселенский подвиг,
невозмутимо и нежданно окажусь
в твоих объятьях: вновь ожил покойник.

И сердце затрепещет, как игла-
вонзилась в это самое живое,
и цель видна. И даже не одна.
И скрылось что-то эдакое в слове.

Все обретает смысл, но увы,
за трапезным столом не произнес молитвы;
Где заливались песней соловьи,
теперь лишь тишиной сердца залиты.

Сегодня встану ночью и спрошу.
Луну и звезды, свет и тьму спрошу,
за что они мне отягчают сердце,
и свой ли крест ветрам назло несу.