Профиль бытия
Возрастные ограничения 16+
Я знал всегда: со мною чёрт играет,
Бросая кости на суконный стол,
Что истина в вине лишь душу травит,
И от судьбы не выстроить заслон.
Я верил, что закат — лишь грим для солнца,
А каждый новый день — грядущий шрам,
Что жизнь допьёт нас медленно, до донца,
И разошлёт по выжженным мирам.
Я думал: гений краток, словно вспышка,
Что книги — лишь убежище для грёз,
А глупость мир накрыла, будто крышка,
И жизнь — вопросом смотрит на вопрос.
Я утверждал, что мир — театр деструкций,
Где роли розданы задолго до звонка,
Где добродетель — аромат настурций,
А зло — мечта взведённого курка.
Я говорил, что слово — только звуки,
Пока в него не вложен сердца стук,
Что память — плуг для бесконечной муки,
А совесть — самый ненадежный друг.
Предполагал: любовь — страшнее боли,
Которую ты приютил в груди,
Что мы — актёры Бога поневоле,
Кричащие: «Куда ведешь? Гляди!».
Однажды понял: в мире нет понятий
Из тех, что невозможно изменить,
И утром вынес догмы, как распятия,
В мусоропровод, чтобы просто жить.
Бросая кости на суконный стол,
Что истина в вине лишь душу травит,
И от судьбы не выстроить заслон.
Я верил, что закат — лишь грим для солнца,
А каждый новый день — грядущий шрам,
Что жизнь допьёт нас медленно, до донца,
И разошлёт по выжженным мирам.
Я думал: гений краток, словно вспышка,
Что книги — лишь убежище для грёз,
А глупость мир накрыла, будто крышка,
И жизнь — вопросом смотрит на вопрос.
Я утверждал, что мир — театр деструкций,
Где роли розданы задолго до звонка,
Где добродетель — аромат настурций,
А зло — мечта взведённого курка.
Я говорил, что слово — только звуки,
Пока в него не вложен сердца стук,
Что память — плуг для бесконечной муки,
А совесть — самый ненадежный друг.
Предполагал: любовь — страшнее боли,
Которую ты приютил в груди,
Что мы — актёры Бога поневоле,
Кричащие: «Куда ведешь? Гляди!».
Однажды понял: в мире нет понятий
Из тех, что невозможно изменить,
И утром вынес догмы, как распятия,
В мусоропровод, чтобы просто жить.
Рецензии и комментарии