Жестяная сказка

Солдат из консервной жестянки отлит,
Жестяным целясь в сумрак зрачком.
А в небе архангел, уставший, хрипит,
Мертвых считая святым метражом.
На площади пляшет чумной барабан,
Сбивая планеты с привычных орбит.
Великий пророк намедни был пьян
И выдумал тех, кто сегодня убит.

По рельсам грохочет трамвай-катафалк,
Везёт тишину на конечный разъезд.
На крыше кондуктор фалангою «фак»,
Считает по звёздам овдовевших невест.
В аптеке торгуют бинтами из снов,
Чтоб раны латать на душах калек.
А город, укутанный в саван домов,
Смывает дождём свой потерянный век.

На сломанных шахматных клетках полей
От слез ослепшая тычется мать.
Она ищет сына средь мёртвых дождей,
Чтоб сказку ему перед сном прочитать.
Но сказки закончились, выгорел сад,
Где яблоки пахнут железом и злом.
И только осколки от истин лежат
Под сломанным флюгером, ставшим крестом.

Художник рисует портреты сирен,
Что воют надсадно с газетных полос.
Он прячет свой страх за узорами стен,
Меняя палитру на горечь и злость.
Часы на вокзале расплавил огонь,
Их стрелки застыли в последнем «прощай».
Ты просто кладёшь мне на сердце ладонь
И шепчешь беззвучно: «Не умирай».

Но эхо не слышит, и ветер унёс
Слова, что могли бы хоть что-то спасти.
Остался лишь пепел несбывшихся грёз
И вечное «Господи, убереги!»
А в лужах плывёт адмирал из газет,
С медалью, с оторванною головой.
Он отдал приказ, которого нет,
И сам проиграл свой единственный бой.

Солдат из жестянки глядит в никуда…
И капает с неба слепая звезда…