Северный Ветер

Суть не гром еси под синим пологом,
И не дым то по зареву стелется,
Веселятся и скачут метелицы,
Ратей северных злые умелицы,
По коню у той каждой, у девицы,
С грив мохнатых слетают и веются
Гурьба хлопьев, снегов околесица,
Упадают на шапки у деревца
Под серпом среброликого месяца.

Несть у них женихов, ни приданого,
Не берут веретён в руци белые,
С гор они опускаются, смелые,
Снег метут над своими уделами,
Над холмами, над тихой пещерою,
Разлетаются скорыми стрелами.

И един у их лютый есть батюшка,
Ветром Северным его величают-зовут,
Мразом Зимниим того почитают-клянут,
От него люд бежит, бури зверем ревут,
И оконца сыры инеями цветут.

Как ходил великан за три тысячи вёрст,
Как деви'цу ухватит за пышну косу,
«Как возьму, оженюсь, и домой отнесу,
Да домой отнесу, что на дальнем мысу,
На том дальнем мысу, что в ночную грозу
Светом ярким искрится в зелёном лесу.»

Заметалась Метелица в крепких руках,
Сестёр-лапушек кличет и бьётся, зовёт,
Кожу зверем лихим великанову рвёт,
Да не дрогнул огонь, пока тешился лёд,
И ушёл исполин, воротаясь вперёд.

Потерялась сестрица, пропала в пурге,
А искали метелицы в выси ночной,
Только снег, морок тихий, да ветров злых вой,
Не нашлася сестрица и в тверди земной,
И следов её нет над зелёной травой,
Не нашлася она и в пучине морской,
Только рыбы блестят озорной синевой.

И пошли тогда девицы светлой гурьбой
К Отцу-Батюшке старому, плача вельми,
И рече так им Ветр, дребезжа до луны:
«Отчего очи ваши слезами полны?
В чём кручина, зачем вы белы и смурны?
И почто я не вижу здесь младшей сестры?»

Отвечали метелицы, слёзы лия,
Что не видно сестрицы среди синих звёзд,
Что искали её вокруг со'колих гнёзд,
И в лесах её нет, где бежал лисий хвост,
И в пещерах темных только сломанный мост,
И лишь только поведал им сизонький дрозд,
Что сестру великан с криком диким унёс.

Хмурил Ветр серы брови и морщил свой лоб,
И с седой бороды счесал космы седые,
Закоптил тучи чёрны, облацы грозовые,
Задул в серые чащи, в дубравы густые,
Разломал камни серы, да горы крутые,
Разогнал воды бурны во ска'лы лдяные.

Только в дикой чащобе, средь горных снегов
Отыскал великана сырую лачугу,
В той лачуге средь мрачных туманов, во вьюгу
Не проникнуть ни зверю, ни чуждому звуку,
Воздымались вверх горы, танцуя по кругу,
Опоясась снегами, сторожили округу.

Загудел тогда Север в дремучих лесах,
Покосилась избёнка под хладной луной,
А Метелица молвит: «То батюшка мой!
Скоро вновь заберёт меня, милый, домой».
Отвечает тогда ей любовник хмельной:
«Дура, девка, ты, то лишь собак лесных вой».

Поборзей дунул Ветр в обезжизненный дол,
Отлетела крышонка с избёнки лубяной,
Обломалися ветки над снежной поляной,
И Метелица вборзе к оконцам воспряла:
«То мой батюшка ходит по мглистым буранам»,
Но рече великан, от семи медов пьяный:
«То лишь ветры схватилися во поле бранном».

И ещё раз задул грозный Северный Ветер,
Разлетелась изба, в печи о'гонь погас,
И сорвались деревья из почвы тотчас,
И завыл, закричал в чёрном мороке глас:
«Ой же ты, злобный тать, покажись, не таясь,
И на брань выходи, лиходей, не боясь».
И рече великан, голося и смеясь:

«Аз есмь бранный топор березовых ветвей,
Не сломить серу сталь о льдяные нарывы,
Не сорвут листья ветра суровы порывы,
Бой и кровь для меня одинаково милы,
Как росинка зари для зверушки пугливой».

Слыша то, Ветр поднялся на горы высо'ки
И десницей разбил их далёки вершины,
Побежала тут с гор ледяная дружина,
Задрожали, разбившись об остры кряжины,
До морозных степей, до зелёной лощины,
Где стоял, ухмылясь, великанья вражина.

Поднял крепкий кулак великан, и со смехом,
Разорвал, разломал хребты диким морозам,
Повыдёргивал ство'лы замёрзшим берёзам,
Да швырял их под ноги их коням белёсым,
Что метались и бились, сродни майским грозам,
А и сам невредим стоял, златоволосый.

И тогда схватил Север далёкие тучи,
С неба выдрал и сжал их в своих кулачищах,
И снежинок рой выдавил крепкий Ветрище,
Набралось их на небесех тысячи тысяч,
Да на землю попадали, аки копьища,
Как упали, да на великанью главищу.

А и встал великан, прибочинившись гордо,
Да поднял руци крепки на снежные стрелы
И в руках разломал их на черепцы белы,
Только две их во тулово впиться успели,
Да и их выдрал муж, на сраженья умелый.

«Что же ты, Хладный Ветр, али биться не хочешь? —
Крикнул вновь великан, кровь стирая с рубахи. —
Аки гром бьёшься ли в коченеющем страхе?
Али жизнь не нужна тебе этой девахи?
Выходи! Не хочу от твоих деток драки».

И поднялся тогда Север грозный и дикий,
Сотрясалась кольчуга, серебром отливая,
В мраке зимней нощи, яко месяц блистая,
За широкой спиной меч большой доставая,
Облака им сотряс Ветр, тихий склон озирая.

Увидав добрый меч, великан встрепенулся,
Тотчас вырвал с земли он дуб рослый и крепкий,
Да с него оторвал все пушистые ветки,
И пока густой сок заструился с них едкий,
Великан дуб метнул славно, ловко и метко,
Да поймал его Ветр, разломал, сломил в щепки.

Засмеялся тогда великан: «То бой добрый,
Когда молодцы равны друг другу по силе.
Знай же, Ветр, что Сыра-Земля-Мать породила
Мя в пещерах глухих, тёмных, дальних и стылых,
И объятья твои мне не станут могилой!».
И схватились тогда оба детища брани,
Грохоча и звеня с небес до тёмной бездны,
Сколь всего раздробил скал и камней отвесных
Сколько звёзд уронил меч курганов небесных,
А и молот горазд был для ратей древесных,
Пролил кровь и членов разломал вмиг телесных,
А закончилась брань, лишь когда молот треснул.

На коленушки встал великане могучий,
Подмял серые скалы, вырвал толстые липы,
И каменья сорвал он в пещерах великих,
Кровь струями лилась прочь на хладные плиты,
Да с головушки белой, злой сталью пробитой,
Гулко рёк исполин, снегом белым покрытый:

«Уж не слышу я рыб во тиши речных вод,
И в низовьях земли чёрный змей не ползёт,
Стихли в выси ветра, не ведут хоровод,
Да бежит только кровь, бьётся, злая, об лёд,
Там, где сокол упал, пусть и кречет падёт».

Гулко, крепко ударил детинушко об земь,
И земля изошлась сто на пятьдесят ще'лей,
Поломались стволы перекошенных елей,
Побросали удила, пропали метели,
Грохотала утроба пещерной купели,
Проглотила снега, что под небом белели,
Деревами, камнями заполнив туннели,
Великана пожрала она вслед за всеми,
А и Ветр громыхнул в её каменной щели.

Заискрились снежинки под полной луной,
Громко падали вниз, забавляясь в игре,
Не ходила треска по замёрзшей реке,
Позамёрзли гребцы в ледяном челноке,
И рассвет не мерцал, свет погиб вдалеке,
Лишь Метелица выла в могильной пурге.