Жизнь

На склоне прибрежном сидел я и думал о разном.
Дышало лимонное солнце и слива цвела
Вдали от меня предзакатной сиреневой сказкой,
А вкруг обнажался очам предрассветный наряд.

Великое множество глав было создано за ночь
Другими, пока созерцал изобилие книг
Близ переплетения рук с бестелесным желаний,
Сложившим прохладными члены на тёплой груди.

Порхание бабочки губ над словесным потоком
Не блёкло дарением тона природных широт.
Безмолвным фрагментом набухли незримые щёки,
Сдув с полки скрепление в частность присущих трудов.

Под кроной почтенного древа виднелись осколки.
Молочное лунное блюдце сквозь омут ветвей
Покрылось чрез гулкий момент паутиной разломов.
Я знал эту книгу как часть из единства долей.

Касались опаловых стоп шелковистые волны,
Он полон себя и не чует по склону подъём.
В обители духи вольны о бесстрастии помнить,
Расслышать конечность, и думалось мне об одном.