Сказка о Медведихе. Продолжение.

… Собралися тут звери большие,
собрались со зверями меньшими.
Стали думать звери чтимые,
звери бедные их выслушивать,
наказание мужику тому,
что убил боярыню-медведиху,
распорол ей брюхо белое,
что унес детишек-медвежатушек
и разгневал бурого медведя.
И придумали месть такую,
чтоб нигде не оставить пищи,
уморить чтоб с голоду охотничка
и вернуть своих медвежатушек.
И вскочила белочка-княгинечка,
убрала орехи свои спелые,
зайка-смерд убрал грибы лесные,
а байбак, что игумен, все ягоды.
По берлогам своим все запрятались,
по болотам, по норкам, по дуплам,
стали ждать мужичонку проклятого,
что убийцею стал для Медведихи.
Чу, издали мужик тот идет,
Он во руках несет рогатину,
А нож-то у него за поясом,
за плечьми не мешок, а лукошко
только он идет не за медведихой,
по грибы он идет, да по ягоды,
оглядел он уже все пенечки,
не нашел ни гриба, ни ореха,
даже самую мелкую ягоду,
воротился домой без обеда.
Всю семью охватил страшный голод,
Дети долго не ели, не пили,
вспомнил тут мужик про медвежатушек,
захотел одного разрезать,
да жена помудрее была,
медвежонка она не убила,
поняла, что семью их грешную
наказали так звери лесные.
Муж с женой стали думу думать,
как избавиться им от проклятья?
И послала жена мужичонку
медвежатушек в лес отнести.
"-Положи на то самое место,
где убил ты их мать невинную,
Авось, черно-бурый медведь,
простит и дарует нам ужин."
Опять пошел в лес мужичонка,
Уже без ножа и рогатины,
положил он детушек медвежьих
и ушел из лесу восвояси.
Тут же выбежали звери меньшие,
отвели медвежат к отцу,
он прижал их лапами сильными,
посмотрел на них глазами заплаканными,
приказал не обрывать грибы да ягоды
и оставить их мужику тому.
"-Ой, вы, милые медвежатушки,
Ой, вы милые мои детушки,
не осталось у вас больше маменьки,
но зато есть батюшка родимый.
Уж, как я, вас, дети, приласкаю,
уж, как я, вас, дети, приголублю,
я буду вас качати и баюкати,
растите черно-бурые, красивые,
смелые и сильные медведи..."
На другой день приходит мужик,
лишь лукошко висит за спиной
видит: черника и клюква растет,
подосиновики, подберезовики,
он наполнил до верху лукошко,
в пояс лесу он поклонился
и покаялся за грехи свои:
«Ах, зачем я убивати ту медведиху,
Ах, зачем я порол брюхо ее бело,
Ах, зачем я снимати с нее шкуру,
О, могучий дремучий лес!
охранять красоту твою буду
как же звери меня проучили,
поделом мне, старому, досталось...»
И как только он окончил,
то ушел с лукошком в свою хижину,
и в тот день его семья наелась,
и в тот день играли его детушки,
и в тот день дремучий лес был счастлив,
и медведь боярин в пляс пошел,
и плясали звери большие,
а сними и звери меньшие,
и белочка-княчинечка,
и ласточка-дворяночка,
и лисица-подъячиха,
подъячиха, казначеиха,
и бобер, и волк,
и зайка-смерд,
зайка бедненький, зайка серенький,
и целовальник-еж,
все то еж, он ежится,
все то он щетинится.
Медвежатушки баловалися,
детушки милые игралися.
Я там был, мед-пиво пил
и усы лишь обмочил.