Одна история

Бриллианты рассыпались в простынь
Иссиня-чёрную, сплин развёрнут, свечой
Восковой абрикосовой предзимний фрагмент
Золочёный с горсть солнца ноябрьским кронам.
Отца дождись. В его постоянство на дельных
Слагаемых скорости внесла коррективу прямая
От взлётного графика лет, страстью текущих назад
К процессу одной остановки средь знаков дорожного
Трафика. Он помнит момент умиленья на розу лилового бантика,
Расцветшую с выпиской дочери, рожденье которой унылой
Ноябрьской ночью накрыло янтарные очи покойных
Вершин пеленой. Затронешь ты зеркало вновь родительских
Черт красотой, отец говорит, с ней похожи, при мете отличия
Всё же, янтарь в травянистых и сочных мирках зеркал рассмотреть
Невозможно… Здесь лунный восторг, а где-то дневная жар-птица
Щебечет с натурой просторов, сюрприз по велению зова в гнезде
Из достатка таится, обнимешь родимого скоро, привязчивых странствий
Кормильца. Обыденных нянь вереница, был праздник, когда вы
Вдвоём. Училась и знаешь полмира, скатаешь из памяти ком,
Забросив во мглистую урну, поступком аж несколько дурно,
Глаз щиплет стабильный укор. Ей вечно тебя не хватает,
Обильной ресурсами жизни, шлёт в душу солёные письма
Тьмы мыслей отдельная стая. Насыщенность образов
Киснет, срок действия вышел у собственной карты туризма.
Отец будет страннице рад, подарит «сердечный» бриллиант
В твои через день двадцать восемь, заметит тоскливую проседь,
Причину томления спросит, услышав в ответ признания духа
Знакомый букет. Алмазная россыпь больших путевых откровений
Ему драгоценна, бесценно развитие личностных, множимых
Вкладами мнений… Не чувствуешь след за собою, продлив
Череду путешествий, столкнёшься с особенной болью растраты
Полезной энергии и тела изменчивых средств, закончилось
Взрослое детство, становишься целью… Вникаешь в природные
Тонкости, зависимый нерв с тяги к центру стих, где вскрылись
Программные мощности наследницы прибыльной скорости.
Слагаемых благо работы.