Цикл

Пробуждение, омовение,
утреннее предубеждение,
а за ним дневное преломление.
Вновь бушующее ночное озарение…
Как все было года назад два,
так и держит в своих поводах
и колком ошейнике,
держащийся на грубой шее.
Сдавило горло, на лице безразличие,
откуда оно может быть, если только притворное в наличие?
В бессвязанный порыв превращаются эти мысли,
будто рефлексия рефлексии.
Да кто бы я такой, чтобы громко и противоречиво говорил об всем?
Кто скажет мне это, если не я же сам?
Что плохого в таком самооскорбление,
если от других звучит, как поощеренье.
Которое не вперлось никуда,
ведь все советы бесполезны и слово не глубокая мысля,
а лишь то, что знал когда-то я, он, другой
и другой другого, которому другой чужой,
но цикл другого другому ко мне,
как семейное сплочение.
Ведь каждый высеченный образ на нас,
то что могло быть на вас
или был в иных, но кто-то его перемолол и растоптал,
потому что он думает, что так нельзя.
Зачем все это, когда можно жить в рамках и по шариату,
отдавая поклон к небу,
довериться дряхлому, длиннобородому монаху,
он все видел и знает, говорил, что на нем шапка с благословлением Аллаха
и он праведник божий,
но не больше, чем провайдер из подворотни.
Весь этот бред так замысловат,
словно сносящий круговорот.
Но куда он несет?
Да только к конечному пути, где время только отстает.
А ты, забывая о том в конце,
оглядываясь в дежавю,
говоришь, что это прошел и услышал,
но потом подобно водовороту
твое дежавю становится дежавю твоего прошло дежавю.
Как легко подумать, что избавишься от проблем в другом городе,
но не забудет тот, кто рос в твоем малом огороде
и традиции свои тоже,
ведь все снова в водовороте,
дежавю превращается в цикличность,
мысли мыслей, дежавю дежавю, традиции семейных традиций и снова в сильном водовороте, просыпаешься, отвисла челюсть