вид из её окна...

… Ночь глухая.
К душе, вопящей в мрака мочь его постылость превозмочь,
Свечою голоса помочь огарком дней не занемочь,
Она молчит, слепая…
Плоть вздыхает.
Тепло змеящихся в груди ползучих шансов двадцати протуберанцев
Позади на двадцать первый хает.
Ножки в босоножках чуять толщу бездны свесила,
Удушливою песенкой ей класть на пропасть весело.
Завесила затмением зыбучий склад моста,
Не так прочна конструкция несущая, когда:
Свет более не солнце, и нет нужды в оконце,
На вечность бы закрыться, зашторив веком лица,
Что слизывают сливки, а тесто им паршивка;
Судьбой интересуются, оставив в дождь на улице,
И даже в лютый холод их зрак не выдаст голод
По сочности твоей, черствей среди людей;
«Какая ж деревянная, тебя ручьями помню я,
Кристальными напиться, печалью поделиться,
Сердечно искупаться в журчаньи релаксаций..»;
Шагает демонстрация на пользу декорациям,
Правдивы ваши дула, добра тут имитация,
Крылатая ракета на пробу чувств субъекта,
И мир в который раз герой крылатых фраз;
Прожорливость народов съест массу кислорода;
Но веришь ли в меня, песчинку, мать-Земля?
Комфортно в колыбели лишь тем, кто ближе к цели
Поставленной задачи, с ответами в придачу;
Всё просто, если можно вопрос не делать сложным,
Стирая как возможность в себе ко тьме надёжность…
Насмешливая песенка глас страха перевесила.
Кому ярлык повесила, подбитая ты птаха?
Итогом красок краха чью жизнь подкосишь взмахом?!
Об этом и не думаешь, следы к спасенью путаешь,
Концом абсцесса шумная, себя преградой мучаешь
Ограды на мосту, никоих рисков тут.
Довольна. Перелезла. Сдержаться? Бесполезно…
В подарок к дню рождения сомнение не влезло…
Очнулась в мускулистых отчаянных руках
Реально культуриста с охотою в глазах
На двух сердцах поставить любовную печать.
С ней обморок случился, когда успел он сжать
Столь хрупкое в объятьях, не чуждый в лик приятель.
Всё дружбы их искатель, парнишка с параллели,
Года его нескладности в громадности одели.
Иным сияет прежде тоскливый внешний вид,
Свечой второй надежды на будущий прикид.