В мой город пришла война. Цикл. ч.4.--Эпизод.

С верою в былинные дела,
В веках живой и не забвенной,
Летела песнь степенного орла,
Плач-реквием по доблести сраженной.

И с головою наклоненной
Отдал он почести тому,
Кто славой стал превознесенной,
Легендой в боевом дыму.

А тот, кто песне стал причиной,
Лежал недвижим на земле,
Сразившись с превосходящей силой,
Он пал в победном том числе.

Когда железная армада,
Неудержимо грохоча,
Неслась, свинцом всех поливая,
Тогда взошла его звезда,
Ему несчастья напророча,
Потомкам подвиг открывая.

Как победить над большею ватагой,
Управиться, как писано в «делах...»,
Посеять страх своей отвагой,
В чужих озлобленных умах?

Тем более, что злость укрылась
За мощь брони их техники,
И лучше в бой вооружилась,
Превосходя в числе и тактике.

Сдержать смертельную лавину,
Утихомирить буйство сил,
Глаза в глаза, и не подставить спину,
Решить кто в сватке победил.

Не ждать бессмысленной пощады,
Прощенья за желанье жить как все,
А жаждать бури для армады,
И радоваться смерти как весне.

«О господи даруй мне силу,
Не стать трусливою овцой,
Не допустить ошибки с пылу,
Принять удел свой роковой!»

И накатила всё сжигая,
Проклятая озлобленность в броне,
Одной лишь смерти всем желая,
И пиршества на погребальном дне.

Вот час для истины рожденный,
Решенье всех земных задач,
Исход к звезде мечтой даренной,
Горенье, муки, боль и плач.

Не медлить, бить и бить жестоко,
Заминка в бойне не нужна,
Стрелять точнее в цепь потока,
Фортуна меткости верна.

Но пули их ложатся градом,
Щипает нервы страх конца,
Враг бьет прицельно, рядом,
И ритмика громящего свинца.

Затвор, щелчок, прицел и выстрел,
За ним второй, так без конца,
Стрелять, пока свой срок не вышел,
И наказать чужого наглеца.

О как прекрасен воин в схватке,
Его глаза горят огнем,
Спокойствие в немой улыбке,
Решимость в облике стальном.

Рука тверда и жмет до боли,
Уставший от нагрузки автомат.
Миг напряженья под властью воли,
Цена ровна величине затрат.

И враг не робкого десятка,
В стремленьи лют, в движении смел,
Его заводит эта схватка,
Где не известен судьбы удел.

Бой накалился словно пекло,
От громыханья ум заворожило,
От дыма все кругом поблекло,
Ствол автомата от стрельбы раздуло.

А враг все прет остервенело,
Ведь в превосходстве стыдно уступать,
Но время перелома уж созрело,
Так бейся воин, так держать.

Из дыма, как из жерла ада,
По ходу цокая и грохоча,
Наехала своим смертельным градом,
Бронемашина их, прицельно стрекоча.

Последний шанс растаял в дымке,
И поздно к павшим отступать,
Спасет ли тот коктейль в бутылке,
Которым потчевали вражью рать.

Но хватит думать и глаголить,
Огонь, рывок, бросок и взрыв.
Им, тех в броне не потревожить,
Но действо производит свой надрыв.

О жжение в груди, в руке и с боку,
Свинец врага достал бойца,
Само пространство сжалось в точку,
От алых ран боль без конца.

Ещё одна бутылка смеси,
Но почему так тяжела,
Рывок, бросок с проворством рыси,
Цель поразила горящая стрела.

Войны неумолимые законы
Решают точно судьбы всех,
Но разрушая все каноны,
Отвага с дерзостью берут успех.

И надломилось их упорство,
Не выдержали нервов провода,
Отхлынуло потрепанное воинство,
Бесславие снискав на все года.

Как странно давит тишина,
Освобожденная от буйства звуков,
Она в сопровождение нам дана,
Для понимания слов пророков.

И в этой чуткой тишине,
Успокоение на мир спустилось.
А место боя, как в страшном сне,
Все в красках крови проявилось.

Раскинув руки по земле,
Словно орел в выси парящий,
С улыбкой смерти на лице,
Утих боец, бездвижно лежащий.

Да кто ж ее судьбу узнает,
Где ветром быть, а где травой,
Но лучший раньше умирает,
Закрыв других самим собой.

Кто он,- солдат отчизны,
Отдавший все за право быть,
Исполнил он свой долг до тризны,
И дал нам право просто жить.

Наплывший легкий ветерок,
Погладил волосы, играясь,
Орлиный взгляд его умолк,
Огромным небом упиваясь.

И в этой бездне облаков,
Парил, в глаза ему смотрящий,
Дух всех героев, всех веков,
В орле и над орлом царящий.