Плач Земли.

Смиренный, тихий плач Земли
По всем безвременно ушедшим
Лаская слух звучал в дали,
Спокойствие даря живущим,
смертным.

И эта мнимая покорность,
Дурманом сладостным пьяня,
Склонила к сну всю осторожность,
Маршрут судьбы в обрыв маня.

О силы дремлющие мирно
Во чреве матушки Земли,
Проснувшись с рыком,
вздыбясь грозно,
Вы боль и ужас принесли.

А где то в маленькой квартире,
Храня теплом своей любви,
Как маячок в безбрежном мире,
Добро сияло для семьи.

Нежнейшей радости дыханье
Рожденного дитя во сне,
Улыбка мамы как признанье,
Над счастьем на белой простыне.

Так все могло бы вечно длиться,
В мерцании очага семьи,
Но вдоволь горя суждено напиться,
Призванным на заклание.

Все изогнулось в наказанье,
На миг затихло, перед концом,
И вдруг неистовое громыханье,
Взорвало мир, уравновешенный творцом.

Крепчайшая бетонная стена,
Постыдно, нервно задрожала.
От штукатурки набелилась пелена,
Дыханию преградой тяжкой стала.

И, словно не умеющий танцор,
Не в такт идущий колебаньям,
Обрушился лавиной с гор,
Построенный, на зло стенаньям.

Калеча, убивая и дробя,
Гул сотрясенья затихая удалился,
Как зверь, насытивший себя,
Довольный действом, угомонился.

Попавшим в круг кошмара жизни,
Казалось все нелепым сном,
Как жертвы мир — за миг до казни,
И миг тот стал всему концом.

Но все же редким исключеньем
Балует нас случайный рок,
От смерти, тягостным мученьем,
Спасает испытавших шок.

Еще когда земли гуденье,
Тревогой в сердце затряслось,
Прижав ребенка для спасенья,
Она к проходу бросилась.

Но бесполезно это рвенье,
Дом, словно в сказке злых теней,
Сложился вниз в одно мгновенье,
Став грудой из живых камней.

Бетонная плита — немой убийца,
Скрежетая и тараня всё и вся,
Накрыла полость — блиндаж бойца,
Укрытие в подарок принеся.

Случайная и зыбкая защита
Сокрыла мать и бедное дитя,
От покушенья жизнь сокрыта,
В ловушке мук, без средств для бытия.

А свергнутое ниц строенье,
Как раненный огромный зверь,
Стенало рыком каменного тренья,
И рвались стены от стальных потерь.

Не тронутые в чреве разрушенья,
Надеждою одной себя крепя,
Все ждали чудного спасенья,
И гибель ждали, ее не торопя.

Погибель злая медлила умело,
Отсрочку в муку превратив,
Надежду то даря не смело,
То безнадегой наградив.

И потянулись там минуты,
Затем тяжелые часы,
И двое поняли — забыты,
В сознанье траура басы.

Подруга вечная — надежда,
Последняя ступень во мглу,
Соломинка у края бездны,
Дарила им себя одну.

И ожиданье корчилось от боли,
Надрывных мыслей о судьбе,
Все рвалось к лучезарной воле,
Прижала мать дитя к себе.

И это нежное движенье,
Как луч спасения с выси,
Дало обоим успокоение,
И где то песня о люси.

Шорохи, страх забвенья,
Все под бетонной темнотой,
И время за чертой познанья,
И дух окутан пустотой.

А между тем прошли уж сутки,
Вторые близились к концу,
И застонали их желудки,
Алканию гордость не к лицу.

Окрепшему в пути взрослению,
Нагрузки голодом — терпимый груз,
Но нежно-детскому терпению,
Финал возможен под грустный блюз.

Груди отдав своей запасы,
Страх испытав за жизнь дитя,
Выравнивает везенья шансы,
Она рвет кожу у себя.

И зарыдав сама от боли,
Сознанье чуть не потеряв,
Еду из материнской крови,
Ребенку дала, сон прервав.

Урвав у края передышку,
Последних сил теряя кровь,
Во мраке всплеск последней вспышки,
Она взмолилась к Богу вновь.

Молитвой время заполняя,
Звучаньем слов себя будя,
Пространство духом согревая,
Боролась мать за жизнь дитя.

А с верху, яростно до крови,
Забыв о сне и о еде,
Вгрызаясь в груду стен и кровли,
Спасатели к ним шли, назло беде.

Уж третий день кипит работа,
На грани жизни, из последний сил,
Надрывно серце, но забота,
Влечет мужчин, и сон не мил.

А с низу счет — уже без счета,
Дыханье есть, а может нет,
Надежды вычерпана квота,
Но, вдруг движенье — и чуда свет.

И воздух свежий и приятный,
Обвеял ей поникшее лицо,
Как бриз чарующий и нежный,
Проник сквозь жаркое кольцо.

В одно мгновение очнулась,
Не веря собственным глазам,
Она к просвету потянулась,
Как к лучезарным небесам.

Реальность с вымыслом смешалась,
Очарованья сказки свет,
Спасенья длань там оказалась,
С подарком долгих жизни лет.

Собрав последний сгусток силы,
В комок энергии рывка,
Дитя спасателю подала,
Как драгоценность, на века.

Мужчина, видевший не мало,
Избрав призваньем — всех спасать,
Слезу с лица убрал устало,
И поспешил дитя принять.

Исполнив долг свой до конца,
От долга жизни отрешилась,
Она утратила бразды борца,
И в бессознание провалилась.

И не пришлось ей увидать,
Как рвутся к ней ее спасать,
Привыкшие всем рисковать,
Спасателей святая рать.

Как принимая на себя,
Все невозможные решенья,
Сдирая в кровь самих себя,
Цена одна — ее спасенье.

Они через громаду всех преград,
Прошли к намеченным вершинам, — Спасенным жизням каждый рад,
Эмоций приз, за труд мужчинам.

А после, в дружеском кружке,
Минута с чаем передышки,
И в бой за жизни на земле,
Без сна и права на ошибки.