Старик и Ёша

На солнцепёке на крылечке ветхом
Сидел старик сутулый и больной.
Мух отгоняя тоненькою веткой,
Зажав её дрожащею рукой.

Прищуривался, глядя на дорогу,
Нетерпеливо ёрзал и вздыхал…
Снимал очки… Больные гладил ноги…
Давно сидел старик. Кого-то ждал…

Вдруг оживился. И, с трудом вставая,
К забору, торопясь, поковылял.
«Эй, дочка! Подойди-ка, дорогая!»-
Прохожей на дороге помахал.

Калитка заскрипела, отворяясь,
Повиснув на оборванной петле.
Девчонка, удивлённо улыбаясь,
Спросила деда: «Дедушка, Вы мне?!»

«Тебе, тебе. Здесь редко кто-то ходит.
А мне кого-то надо попросить
о помощи.
Ведь жизнь моя проходит.
Но долг меня не может отпустить.

Ты погоди чуток!»-держась за стену,
Старик зашаркал тапками домой.
«Сейчас-сейчас...» — и девушка несмело
В ответ ему кивнула головой.

Дед в комнате пыхтел, ворчал, возился,
Кого-то подзывал, кряхтел, бубнил,
Казалось, вроде, даже матерился
И, наконец, окошко отворил.

В его ладонях съёжилась собака,
Со страхом глядя бусинками глаз.
«Смотри, как испугалась-то бедняга!
Откуда же она у Вас взялась?!»

«Старуха привезла себе рожалку.
Хотелось ей всё денег да вина.
Спилась она. А мне собачку жалко.
Ни в чём не виновата ведь она!

Ты, детка, забери её навовсе.
Когда умру, она ведь пропадёт.
Старуха моя спьяну её бросит,
А может и по дурости прибьёт.»

Старик девчонке протянул собачку:
«Ей года три. Я Ёшей её звал.
Не бойся, она вовсе не кусачка
И ест немного. Кашу ей давал.»

И, девушке собачка доверяясь,
Вся подалась к протянутым рукам,
Из старой жизни будто вырываясь,
Прощая все обиды старикам.

Лизнула деда в щёку, расставаясь,
Вздохнула и зажмурила глаза…
У старика, в морщинах растворяясь,
Скатилась, будто спряталась, слеза…

На солнцепёке, у калитки стоя,
Смотрел старик на стайки облаков.
С улыбкой лёгкой, чистой и спокойной
Шептал тихонько: «Боже, я готов...»