Некролог

I
Лениво капали часы
На середину бездорожья,
Струилась вечность на весы,
Забытые Фемидой в поле.
Нет, я не жалуюсь: пусть горе
И разорвет и искачелит,
Развеет пепел над Москвою…
Ее потухшие огни
Уже не подарят нам блики,
Играющие на слезинках,
Что звонко бьются об асфальт.

И гроб уж лучше голубой:
Смотреть на голубые дали
Глаза мои не уставали,
Пусть и с обратной стороны,
Пусть и с закрытой гроба грышкой,
Которую сгрызут черви
И за которой буду лишней…

Зачем шелка на простынях
Вы стелите своим усопшим?
Им шелком больше не помочь…

Их грим стечет через три дня,
Когда прольется над столицей
И зарыдает дождь до тла,

Когда ручьи утрут пылинки,
Омоют ямы всех могил,
Сдерут весь лак,
Сорвут все рюшки,
И переполнят злые рюмки
Что у искусственных цветов
Каким-то злым и горьким роком
Рукой завистливых детей
Поставлены перед востоком!

Года пройдут.
Минуты пролетели.
Какие жалкие года!
Когда от гроба ни следа
И ни следа от марафета,
Что так старательно вели
Могильщики с большой дороги
С крывой ухмылкой
С вежливым лицом.

Что остается под землей?
Изъеденые ядом жизни лица
Спокойные,
Разбитые,
И даже перешитые,
Все наспех перешитые,
Разбитые керамикой

Осколками которой
Глядат остатки глаз

II
Уже и мертв
Но для кого-то жив
И будет жить еще три дня кому-то
Кому? Зачем и почему?
Достаточно неясно.
Кто зарыдает первым, отчего?

Кто сможет смелости набраться
И в дверь войти
Вот в эту дверь
Которую достаточно недолго
Ломали люди с МЧС?

Зайди. Сейчас. Перешагнув порог.
Через себя переступив и этот запах.
Когда жара, морочавшая голову стране,
Имея в рукаве плюс сорок
Свой предлагает эпилог.

Квартира не пуста. Пуста. Но как бы.
Она и будто здесь и будто там.
А за окном кричали воробьи
Там жизнь. Там, за окном, — полет.
Здесь смерть. Ее полеты в бездну.

Смерть непроста. Она, старуха,
Закутывает банным одеялом
Лишь поллица
К смертельным карнавалам
Еще один костюм

Еще одно пустующее кресло
Еще один молчащий телефон
Еще одни долги
Еще одни скандалы

Еще одни разборки:
И похвалы, и своры,
И обвинения, и плачь.

И всюду царство прагматизма
Не может праху дать покой.

III
Могильщики, люди, скажите, зачем
Зачем вы кружите как воронов стая?
Когда, увядая, считает вдова
Какие-то крохи и лепты
Какие-то жалкие сотни рублей
На тысячи, тысячи для погребаний.

Почто вы не ждете? Почто волевым
Донельзь тренированным строевым шагом
Стремитесь в минуты прощаний семей
И громом звените в кватриры усопших?

Когда растекаются черной водой
Сыны, дочеря, внуки, правнуки, жены
Столпившись у тела
Холодного тела
Покрытого теплой еще простыней

К чему ваши цифры?
К чему ваши даты?
Когда замирают часы
В серьезной квартире
Серьезного траура
Зачем в ней вдруг вы
С несерьезным лицом?

Темнеют улыбки
Темнеют глаза
Темнеет окно
За окном — тот же мрак

Тот же мрак, что боятся увидеть
В пустынных глазницах
Под прохладной уже простыней

Под прохладной простыней
На затоптанном ковре
Слишком близко. Слишком быстро.

Все сжимаются в углы
За окном мороз осенний
И кривятся наши рты:
Я, могильщик, аромат кофейный…

Аромат кофейный
Шлейф адреналина
И в ампулах есть счастье…
… И без них противно.