Юность

Я уже забыла боль.
Мне теперь смешно от громких слов.
И свои стихи и песни я готова сжечь и вместе с тем всю скорбь. По глупости, наивности и тайнам встреч. Те годы острых юношеских чувств, когда кипела кровь, когда не мог заснуть, когда болела грудь, и полуясность чувств как щелочь разум проедала. Когда курили с грязных рук, казалось, на миг легче стало, нас было просто обмануть. Мы думали, что все здесь — навсегда, и что не будет больше шанса жить, казалось, раз в руке рука, теперь это твоя дорога и крепись. И нет пути назад, и твой вагон забит, выбрасывай весь хлам, глотни с горчинкой джин. Казалось, раз и до конца, казалось, мир не устоит от силы воли жарких фраз, но вот не тот уж пылкий нрав и бунт, что мы затеяли, погас. И слезы от развеянной мечты, утрата веры, безразличье жить. Мы думали, уже конец. Все прощено, теперь нас не спасти.
Сейчас лишь смех от громких слов, коросты раненой души, а время все же помогло, оставь надежду и живи мечтами ни о чем, и скудность чувств без слез. Я уже не помню боль.

Я выросла.
Теперь я вижу жизнь иной.

(Проблема в том, что понять человека мы можем только тогда, когда находимся в схожем с ним состоянии души. Когда же это состояние различается — разговор, а тем более попытки понять друг друга становятся бесполезными.
Вам в пример взаимоотношения детей и родителей, черствого и душевного человека, одного человека в разные периоды жизни).