До первой крови

Его арестовали,
Когда вокруг не спали,
И прятались в домах
Бессонница и страх.
Они вошли без стука,
У них своя наука,
У них свои маршруты,
На сборы три минуты.
Стоит он в тусклом свете
В подвальном кабинете,
По телу жгут мурашки
Две синие фуражки
— Не отпирайся здесь,
Мы знаем, кто ты есть,
Уже четыре года
Ты – ярый враг народа.
С фашистами война,
А ты мешок зерна
И молока две крынки
Продал вчера на рынке.
— Простите, но вчера
Я с раннего утра,
Как и всегда по сути,
Работал в институте.
Но за эту фразу
Наказали сразу,
Ударом сапога
Народного врага.
— И вновь напоминаю,
Я всё про тебя знаю,
Дворянская порода –
Ты лютый враг народа.
И добрый я покуда,
Выбирай, паскуда,
Иль лагерь, да болото,
Или штрафная рота.
Тебе ведь тридцать два
Исполнилось едва,
Хватит мять штаны
За пазухой страны,
Твою, собачья вонь,
Я отбираю бронь.
И выбрал он как льготу
Себе штрафную роту,
В ней воевать суровей,
Но лишь до первой крови.
И в будущее дверь –
Окоп ему теперь.
Он здесь не брат, не друг,
Не кандидат наук,
Он в этот грозный миг,
Как рядом все – штрафник.
А впереди открытый,
Траншеями изрытый
Для пулемётных нор,
Высится бугор.
В себе упрятал он
Немецкий батальон.
И штрафникам кураж,
Чтобы бугор был наш –
Всем в руки автомат,
На роту – сто гранат.
И врезали из пушки
В бугор тот по макушке.
А после крикнул кто-то:
— Вперёд, штрафная рота!
Безумен был и дик
Из каждой глотки крик,
И резанул в упор
По ним чужой бугор.
Лишь мёртвые лежали,
Другие добежали,
И с криками «Гу-га!»
Свалились на врага.
Был скоро кончен спор –
И наш теперь бугор,
И на вершине строем
Докладывали трое.
Там среди трёх солдат
Стоял наш кандидат,
И слиплись хмуро брови
От его первой крови.